Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

С коммунистическим приветом В. Винниченко»[760].

Поскольку в середине – конце июля 1920 года польско-советские отношения после успешного наступления Красной армии вступали в фазу примирения, момент для публикации письма и с точки зрения международного положения УССР выглядел целесообразным. А В. Винниченко, пусть таким образом, мог донести свою позицию, оценку ситуации политически сознательному украинству.

…3 августа 1920 г. Владимир Кириллович вместе с женой и двумя ближайшими сотрудниками – помощниками со всеми необходимыми документами уже были в вагоне поезда, но перед самым его отходом, по распоряжению наркомата иностранных дел РСФСР, поездка была отменена. Смутные объяснения касались осложнения отношений с Польшей. Однако В. Винниченко, похоже, не очень расстраивался. Ему в чем-то даже нравилось, что непредвиденный случай вдруг дарит возможность еще одной попытки поехать на родную Украину.

Систематически посещая правительственные ведомства с просьбами о разрешении на эмиграцию, Владимир Кириллович убеждается в том, что власти не могут определиться с тем, как себя повести. Во всяком случае, Политбюро ЦК РКП(б), дважды (5 и 13 августа 1920 г.) рассматривая его обращения, так и не приняло окончательного решения[761]. Параллельно В. К. Винниченко начинает зондировать почву о новой поездке в Украину, находит, что здесь можно достичь определенных перспектив. Сердце начинает учащенно биться, ибо появляется надежда возвращения, или хотя бы свидания с Родиной. Чего без нее стоит человек?..

…17 августа поезд нес В. К. Винниченко в Харьков. Утверждать, что в этот раз украинский политик имел сколько-нибудь четкий план действий, невозможно. Скорее, он полагался на судьбу, на удачу, на случай. Казалось, он в равной степени готов остаться для работы в Украине или политической, или литературной – неизвестно; и одновременно стремится уехать (теперь уже через Украину) за границу. В Харькове, столице, политическом центре он не собирался задерживаться, планировал по приглашению председателя Днепросоюза перебраться в Киев, где обещали создать необходимый минимум условий для жизни. Однако, на рядовую политическую работу он бы ни за что не согласился. Понимал, что существовали непреодолимые проблемы относительно возможности деятельности и на литературном поприще.

Похоже, что и ЦК КП(б)У готов был согласиться на пожелания В. К. Винниченко. 19 августа Политбюро приняло решение позволить отъезд писателя в Киев, «поручив Губкому материально его обеспечить»[762]. Через три дня тот же орган дал согласие на привлечение В. Винниченко в качестве свидетеля по «делу Шашкевича»[763]. Что это за дело, выяснить не удалось, но от постановления веет каким-то примиренчеством, доверием.

Между тем выяснилось, что выехать немедленно в Киев невозможно из-за того, что повстанцы разобрали железнодорожные пути. Владимир Кириллович, сомневаясь в возможности вести литературную работу, начал искать пути отъезда из Украины и в очередной раз обратился за помощью к Х. Г. Раковскому и Д. З. Мануильскому. Контакты переросли в переговоры, которые стали по существу продолжением предыдущего тура, имевшего место в конце июня – начале июля 1920 г.

Пытаясь объяснить поведение Владимира Винниченко во время его общения с партийно-советским руководством, большинство историков сосредотачиваются на том, что он вел затяжной «торг» за «должности», за «портфели». С «видимой» стороны это, прежде всего, так и выглядит. Однако, думается, для приближения к истине следует углубиться в проблему, не ограничиваясь ответами на вопрос, стал ли Владимир Кириллович формально членом КП(б)У, и почему советская сторона отказала ему в требовании кооптирования в Политбюро ЦК КП(б)У, что и стало решающей причиной разрыва отношений.

Вопрос о том, вступал ли формально-документально В. К. Винниченко в ряды КП(б)У, для него не имел большой, тем более чрезвычайной важности. Он некоторое время принципиально не хотел становиться членом РКП(б), а предпочел демонстративно входить именно в КП(б)У, хотя последняя имела статус областной организации общепартийного объединения. Понимая это, он все же, пусть условно, стремился подчеркнуть именно национальный характер коммунистической организации в Украине. В то же время, назвав свою группу за рубежом украинской коммунистической, В. Винниченко одновременно готов был и к ее объединению с укапистами.

То есть в любом случае он сам себя идентифицировал коммунистом и к другим организациям такого же направления, такого же наименования, по большому счету, относился как к дружеским, союзническим, с которыми возможны и даже желательны были сотрудничество, объединения. Стоит заметить, что вступление в КП(б)У в тех обстоятельствах было равнозначно полному подчинению воле ЦК РКП(б), так что возможные национальные «демонстрации» Владимира Кирилловича имели бы слишком условное, относительное значение, чего сам он не мог не осознавать[764].