Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

Проблема взаимоотношений между объединенным украинским войском и Добровольческой армией вобрала в себя ряд не только военных, но и внешне- и внутриполитических противоречий. Одновременно в ней отчетливо проявилось различное видение перспектив борьбы за украинскую государственность. Галицкий лагерь в лице Е. Е. Петрушевича выступал за союз с А. И. Деникиным и требовал создания правительства, способного вести переговоры в этом направлении. Такая позиция, как справедливо заметил И. П. Мазепа, обусловливалась не столько верой в победу А. И. Деникина над большевизмом и убеждением в нецелесообразности борьбы украинских войск с Добровольческой армией[232], сколько верой, что предотвращение такого конфликта увеличит шансы получить помощь от Антанты. Диктатор был убежден, что она «прикажет Деникину кооперироваться с украинской армией»[233].

И. П. Мазепа постоянно убеждал С. В. Петлюру не допускать в правительство правые партийные группы, ибо благодаря им «утратим ясную национальную линию… пойдем следом за оппозицией… на более тесное взаимопонимание с Деникиным, а это будет для нашей армии страшнее любого поражения на фронте»[234]. Итак, по отношению к Добровольческой армии Главный атаман занимал неопределенную позицию, хотя, вероятно, и не отвергал возможность взаимопонимания с ней, но на практике он все определеннее делал ставку на Польшу. Ее лидер Ю. Пилсудский, в свою очередь, был убежден, что в случае победы над большевиками А. И. Деникин не признает независимости Польши, которой, таким образом, придется бороться с белогвардейщиной[235]. Этим во многом объясняется осторожность поляков в тогдашних военно-революционных событиях в Украине.

При таких обстоятельствах 22 августа 1919 г. начальник Штаба Главного атамана генерал Н. Юнаков издал приказ украинским войскам, которые наступали на Киев. В нем, в частности, отмечалось: «1) надлежит безусловно не вдаваться во враждебную акцию с Деникиным, при встрече с его боевыми частями; 2) предлагать, чтобы деникинцы не занимали тех местностей, которые есть в руках украинского войска. Для этой цели надлежит установить между обоими войсками демаркационную линию»[236].

В течение 22–23 августа 1919 г. почти на всем фронте царило спокойствие, только поляки, выступив против украинских войск в Славуте, стали продвигаться на Шепетовку. Галицкие части перемещались на определенные позиции, готовясь к решающему штурму Киева. Потребность в ускорении этой акции диктовалась продвижением в столицу Добрармии, а также стремлением захватить расположенные на запланированном маршруте продвижения станции, которые были забиты вагонами с имуществом.

Вскоре затишье сменили позиционные бои за создание плацдарма для взятия столицы. Войска III-го галицкого корпуса 24 августа почти без сопротивления овладели Фастовом, где враг оставил 200 вагонов и четыре паровоза, на следующий день совместно с Запорожской группой была захвачена Белая Церковь[237]. До столицы оставалось 40 км.

По приказу Штаба Главного атамана 26 августа провели очередную реорганизацию украинских войск. В связи с тем, что наступательная операция вступала в заключительную стадию, Северная и Средняя группы, основу которых составляли II-ой галицкий корпус и Сечевые стрельцы, превращались в одну мобильную армейскую группу. Под командованием полковника А. Вольфа она направлялась на Коростень, где стояла девятитысячная дивизия Н. А. Щорса. Части Галицкого корпуса и Запорожского корпуса были соединены в другую армейскую группу под командованием генерала А. Кравса, которого назначили руководителем всей киевской операции. Согласно изданному тогда же приказу, следовало начать набор добровольцев в Галицкую армию[238]. Однако пополнение боевых частей новобранцами постоянно ограничивалось из-за нехватки оружия. Они могли вливаться во фронтовые подразделения, только если добывали винтовки убитых или раненых воинов, или же когда получали трофейное оружие.

Конкретные исторические обстоятельства сложились так, что в условиях ограниченных возможностей для маневра руководство УНР соглашалось на все бóльшие уступки и подпадало под влияние галицких политиков. Очевидным просчетом, в частности, стало назначение командующим Киевской группой войск генерала А. Кравса, выходца из Галичины, который руководствовался в своих действиях преимущественно региональными, а не общенациональными интересами.