Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2

Учитывая неединичные факты сопротивления советской власти даже внутри Красной армии (в зависимости от авторской позиции в одних случаях они именуются «партизанщиной», а в других – «проявлениями антикоммунизма»)[423], все же не стоит гипертрофировать их истинные масштабы. Иначе нельзя будет объяснить, кто, в конце концов, осуществлял «насаждение советского режима в украинском селе», кто «терроризировал» украинство, почти сплошь крестьянское. Ведь в борьбе за выбор общественной перспективы (в том числе в исключительно военном измерении) удельный вес элемента инонационального, «пришлого» в регионе был незначительным, во всяком случае, далеким от решающего, как констатируют все объективные исследователи[424].

Конечно, было бы абсолютно безосновательным сбрасывать со счета такие непростые колебания командиров, а вслед за ними и их подчиненных, как это было с бригадой А. С. Богунского (А. С. Шарого). Сделав свой вклад в борьбу с антисоветскими силами, молодой комбриг в ответственный момент борьбы с деникинским нашествием совершил действия, которые привели его самого (он был расстрелян по обвинению в дезертирстве согласно приказу Троцкого) и подразделение, которым он командовал, к трагедии. Не ставя вопрос о правомерности наказаний (историки здесь имеют разные точки зрения), важно иметь в виду то, что в регулярной армии (не только Красной) проявление неповиновения со слабо мотивированными объяснениями воспринималось как недисциплинированность, нежелание отстаивать интересы за пределами «родного региона», т. е. как типичная партизанщина[425].

Н. А. Григорьев, который со своей повстанческой дивизией оставил армию С. В. Петлюры и перешел в лагерь красных и сыграл первостепенную роль в изгнании из Юга Украины антантских интервентов, получил за это награду – орден Красного Знамени, вдруг 9 мая 1919 г. издал универсал к украинскому народу, которым фактически объявил выступление против правительства Х. Г. Раковского. Распространяемая в листовках платформа Н. А. Григорьева особо не отличалась от позиций других повстанческих атаманов. С одной стороны – отрицание советской власти и государственности («Народ украинский! Бери власть в свои руки… Пусть не будет диктатуры ни отдельного человека, ни партии!»). С другой – отрицание всякой государственности вообще («Долой политических спекулянтов! Долой насилие справа! Долой насилие слева!»). И, наконец, абстрактный призыв: «Да здравствует диктатура работающего народа, пусть живут мозолистые руки крестьянина и рабочего!», который планировалось реализовать с помощью действительно народной власти. Эта же диктатура представлялась как свободно избранная народом система Советов, вплоть до Всеукраинского съезда Советов, который «даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято выполним волю его»[426]. Своей внутренней противоречивостью григорьевский паллиатив очень напоминал махновскую пропаганду, что, возможно, в конечном итоге и привело Н. А. Григорьева к Н. И. Махно.

Однако, несмотря на всю свою сбивчивость и стратегическую беспомощность, подобные лозунги находили отклик в протестной народной душе. На сторону Н. А. Григорьева перешло даже несколько красноармейских частей, бойцы которых до того плечом к плечу сражались против иностранных интервентов, противостояли белым. Под руководством Н. А. Григорьева и его штаба, который располагался в Александрии, находилось до 15 тыс. бойцов, 52 орудия, 700 пулеметов, 10 бронепоездов[427].

Сравнительно нетрудно и быстро григорьевцам удалось овладеть достаточно широким районом с такими крупными городами как Екатеринослав, Черкассы, Кременчуг, Николаев, Херсон. Однако, уже к концу мая (т. е. буквально через две декады) выступление Н. А. Григорьева захлебнулось, было повержено, подавлено частями красных под командованием К. Е. Ворошилова. В боевых действиях против григорьевщины приняли участие группа советских войск под командованием П. Е. Дыбенко, корабли Днепровской военной флотилии. 13 мая 1919 г. от повстанцев был освобожден Елисаветград, 14 мая – Екатеринослав, 19 мая – Кременчуг, 21 мая – Черкассы. Развивая наступление, 22 мая советские войска вступили в Александрию – столицу атамана.