Украинское движение в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны. Между Веной, Берлином и Киевом. 1914—1918

Василько нашел влиятельного союзника в эрцгерцоге Вильгельме Габсбурге, 22-летнем представителе правящей династии, который искренне симпатизировал украинцам и вызвался стать неофициальным посредником между ними и императором. Вильгельм восхищался украинской культурой, говорил по-украински и писал на этом языке стихи под псевдонимом Василь Вышиваный. Пользуясь влиянием в АОК, он добивался, чтобы УСС не распускали, несмотря на «доносы самого разнообразного содержания», которые «целыми пачками» поступали командованию[767]. В августе эрцгерцог вместе с Василько и К Левицким посетил в Гамбурге митрополита Андрея Шептицкого, освобожденного российским Временным правительством. В письме Е. Олесницкому Василько называл Вильгельма «невероятно образованным человеком», радовался, что тот стал «доверенным лицом Его Величества в украинских делах»[768], и надеялся, что молодой родственник убедит Карла I отменить решение об автономизации Галиции[769]. Сам Василько тем временем продолжал вести себя лояльно правительству и, в отличие от членов УПП, не блокировал правительственные решения в парламенте. Так, в октябре 1917 года он искренне осуждал членов УПП Е. Петрушевича и Т. Окуневского за игнорирование ими важного голосования в бюджетной комиссии рейхсрата[770].

В начале 1917 года отношения в украинском политическом истеблишменте не переменились к лучшему. Размышляя о проблемах украинской публичной жизни, представители разных партий и лагерей отмечали все те же явления: междоусобицы, борьбу за влияние, приоритет личных симпатий и антипатий, отчужденность от народных масс[771]. «Діло» сетовало, что в решающий период войны «публицистическая энергия растрачивается на наши внутренние «бои»[772].

Главным инструментом политической борьбы оставалась печать. К критике в адрес УПП подключился журнал «Шляхи». До войны орган Украинского студенческого союза, в 1915 году он был преобразован в издание украинского стрелецтва, а в 1917 году радикально сменил формат. Редактировали «Шляхи» давние недоброжелатели газетні «Українське слово» – вытесненный из нее в 1915 году Ф. Федорцив и резко критикуемый ей Д. Донцов. Редакция «Шляхов» заверяла, что издание не является «ни материальной, ни идейной собственностью какой-либо из существующих партий», но находится в оппозиции курсу УПП[773]. На протяжении 1917 года Федорцив под псевдонимом Богдан Магмит публиковал в журнале комплиментарные очерки о К Левицком, Ю. Романчуке, Н. Василько, Е. Олесницком, в которых много критиковал оппозицию, «разбитую, деформированную, безликую, беспрограммную, разобщенную, противоречивую и непоследовательную»[774]. За комплименты Федорцива по адресу Василько на него обрушились обвинения в материальной зависимости от политика. В письме коллеге Федорцив оправдывался, что заметка была написана «деликатно, а не уличным стилем, господствующим в нашей прессе и политической эквилибристике»[775].

Орган УПП «Українське слово» тоже атаковал политических оппонентов. К Левицкого газета напрямую не критиковала в дань внутрипартийной этике, но Василько отдувался за двоих. В феврале 1917 года «Українське слово» возмущалось, что венское немецкоязычное издание Information опубликовало хвалебную статью о Василько как «духовном лидере» австрийских украинцев. Комментируя эту «неприличную рекламу», орган УПП называл буковинского политика олицетворением «плутовства, личной карьеры, личной рекламы и интриги»[776]. «Українське слово» напоминало, что Левицкий и Василько более двух лет «простодушно давали себя обманывать и сами, обманутые, еще более простодушно водили за собой наши массы»[777].

Своего рода борьбу стороны вели за патриарха галицийско-украинской политики Ю. Романчука. Этот умеренный деятель, согласившийся возглавить УПП в качестве компромиссной фигуры, одинаково котировался и сторонниками, и противниками УПП. «Українське слово», обращаясь к Романчуку во втором лице, патетически восклицало: «Когда гроза момента требовала от Тебя принять руководство над своим народом, не засомневался Ты, наш седовласый Отец, ни секунды, и принял это тяжелое и столь ответственное обязательство. […] Твое ясное, великое имя было нужно, потому что оно всегда было и будет символом подлинно народной, здравой национальной политики»[778]. Противники УПП, в свою очередь, обвиняли национально-демократическую оппозицию в том, что она, поставив во главу УПП Романчука, «взвалила непомерный груз на пожилого человека» и «насильно втолкнула [его] в самое пекло неразборчивой борьбы, коварств, клеветы, дешевеньких хитростей»[779]. В статье к 75-летию политика «Діло» писало, что под его прикрытием «ведется в украинском лагере беспримерная по своей грубости кампания против гражданской и личной чести людей»[780].