Украшение китайской бабушки

Он спрятал браслет Императрицы за пазуху, последний раз оглянулся на пещеру отшельника и зашагал вперед, навстречу новой судьбе, навстречу новой жизни.

За три дня Надежда переделала множество хозяйственных дел. Квартира блестела, кот пушился расчесанной шерстью, нигде не было ни пылинки, и муж вечерами был сытый и сонный.

Надежда с успехом отгоняла от себя неприятные мысли, и на утро четвертого дня почувствовала себя жвачным животным. Не коровой, нет, но какой-нибудь антилопой или ламой. Впрочем, она не уверена, что последние жвачные, но точно травоядные.

Если так будет продолжаться, то скоро она начнет смотреть утренние сериалы и совершенно отупеет!

И тут раздался телефонный звонок.

— Надя! — кричала в трубку Люся Симакова. — Ты как относишься к советскому изобразительному искусству?

— Ну-у… — растерялась Надежда. — Даже не задумывалась… А тебе зачем?

— Ой, тут такое дело! — тараторила Люська. — Понимаешь, невестка моя устроилась работать в Арт-галерею. У них там выставка на советскую тему, она куратор или как там называется, в общем, главный организатор. И если я не приду посмотреть, она на меня насмерть обидится. А мне с невесткой ссориться сейчас никак нельзя, потому что у нас проблемы с жилищным вопросом. Прикинь, нашла я вариант для размена квартиры, доплатить, конечно, придется, но я решила: в долги влезу, но сил нет больше, хочу отдельную квартиру! Так мой бывший тут возбух — ни за что выписываться не хочет! Точнее, некуда ему, его баба тоже не дура — не хочет его к себе прописывать. Ну, сын меня пожалел, опять же, отец все-таки, а он как бомж, без своей жилплощади, решили бывшего пока к ним прописать. Так что мне с невесткой ссориться никак нельзя, а то она против будет. Надя, пойдем со мной на выставку, а? Я в этом ничего не понимаю, а ты женщина интеллигентная, в искусстве разбираешься, скажешь потом невестке что-нибудь умное…

— Да какая выставка-то? — растерялась Надежда. — На какую тему?

— Да какая тебе разница! А вот… — Люська шуршала бумажками, — называется «Комсомольские богини». И еще тут мелко: «Советское ню». Вот что такое ню — меня не спрашивай, понятия не имею!

— Это когда все голые, — подсказала Надежда.

— Да что ты? В советское время разве голых можно было рисовать? — удивилась Люся. — Ну ладно, на месте разберемся!

Условились встретиться в три прямо в галерее, Люська очень просила не опаздывать, у нее со временем напряженка.

Новую Арт-галерею Надежда нашла быстро и ждала Люсю всего минут пять, успев прочитать на плакате, что выставка и правда называется «Комсомольские богини». В качестве рекламы на плакате была изображена дебелая бабища в прозрачной ночной сорочке. Тетя потягивалась у широко раскрытого окна, в которое заглядывал неизбежный куст сирени, и называлось все это великолепие, как Надежда и думала, «Утро на даче».

Тут примчалась запыхавшаяся Люська, и дамы прошли внутрь. Выставка Надежду не то чтобы потрясла, но удивила, она понятия не имела, что советские художники так много рисовали ню. В первом зале была кустодиевская рыжеволосая красавица в бане, купальщицы Петрова-Водкина и еще много картин. Были тут девушки в трусиках и коротких майках, Надежда задумалась, можно ли считать это ню. Тут же были неизбежные спортсменки — девушка с веслом, девушка с обручем, девушка с гимнастическими снарядами. Попадались и редкие отголоски авангардного искусства двадцатых годов — красная девушка с двумя носами, еще в одной картине женское тело с трудом можно было разглядеть среди цветных полос и пятен. Дальше переодевалась балерина — на первом плане валялась смятая балетная пачка, а девушка куталась в яркий японский халат с цветами и птицами.

— Где Аленка-то моя? — Люся вертела головой, не слишком обращая внимания на картины. — Да вон же она, в соседнем зале. Ой, кто это с ней разговаривает, Надя, глянь-ка…

Надежда глянула и инстинктивно утянула Люсю за очень кстати подвернувшуюся колонну.

— Ты чего? — отбивалась Люська. — Это же наша Нинка! Нина Ч., ты что, ее не узнала?

— Видеть ее не хочу! — сквозь зубы прошипела Надежда. — Достала она меня!

Шепотом поведав подруге про злополучный день рождения, Надежда, естественно, не сказала ничего про убийство несчастного актера Рукавицына и про свои страхи.

— Что, так и просидела весь вечер голодная? — веселилась Люська. — Спросила бы меня, я бы тебе сразу сказала, что у Нинки руки не из того места растут, она готовить абсолютно не умеет. Это у них семейное, я как-то в гостях была у ее бабки — такой гадостью накормили! Хотя готовила не она даже, а домработница. Хорошо, меня там не было…

— А знаешь, почему Нинка тебя не пригласила? — перебила обозленная Надежда. — Боится, что ты у нее мужа уведешь! Мы, говорит, замужние женщины, должны быть осторожными и подруг разведенных в дом не пускать!

— Вот дура! — рассмеялась Люся. — Ну и наплевать на нее, не хочу с ней знаться! — Она осторожно выглянула из-за колонны: —  Вроде учапала Нинка. Пойду я, Аленке покажусь, ты, Надя, пока здесь подожди!