Укромный уголок

Скотту понадобилось несколько лет на то, чтобы осо-знать весь масштаб ее поступка. Он должен был вызвать полицию в ту самую минуту, когда вернулся в «Керенсию» и увидел чужую маленькую девочку. Возможно, тогда еще можно было бы все исправить, Нина получила бы настоящую помощь, в которой нуждалась. Но теперь думать об этом уже слишком поздно.

Скотт скрючился на узком сиденье, вытирая покрывшийся испариной лоб. Хотелось крикнуть пилотам, чтобы прибавили скорость. Он снял темные очки и вытер глаза рукавом, стараясь не слишком активно шевелиться.

— Приятель, ты в порядке? — прозвучал сбоку голос.

Скотт открыл глаза.

Мужик на соседнем сиденье развернулся и разглядывал его с прищуром.

— Выглядишь не очень, — констатировал мужик. — У меня есть таблетки от укачивания. Хочешь одну? Или тебе сразу две?

— Со мной все нормально, — сказал Скотт.

— Уверен?

— Я сказал — нормально.

— Ну ладно, не вопрос. Если передумаешь, таблетки никуда не денутся.

Скотт опять закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Не исключено, что с ним и правда не все в порядке. Он чувствовал себя так, будто в любую минуту может отключиться. Что, если это начинается сердечный приступ? Сейчас он прямо на борту потеряет сознание, и тогда мужик справа вскочит и заорет: «Здесь есть врач?!» — а на посадочной площадке будет ждать бригада «Скорой помощи», парамедики затолкают его в машину и отвезут в ярко освещенную больницу, где вокруг него сразу засуетятся медсестры и накроют мягкой белой простыней.

Сосед опять наклонился к нему:

— Прости, что беспокою, приятель, но я вроде тебя где-то видел.

Скотт огромным усилием воли повернул голову. Сосед был жирный, красномордый, с поросячьими глазками. Тройной подбородок накрывал воротник дешевой рубашки-поло, вся кожа была усыпана мелкими родинками.

— Да-а, точно видел, — покивал жирный. — По телику. В каком-то ток-шоу. Как его там? Ты вещал про фондовые рынки.

Скотт посмотрел на него, мысленно пообещав: «Побеспокой меня еще раз, мешок дерьма, и я твои поросячьи зенки вырву голыми пальцами».

Улыбка вдруг исчезла с мясистых губ, мужик растерянно нахмурился, а Скотт отвернулся, уставившись в иллюминатор на легкие перистые облака в небе над французским побережьем. Он прикидывал, через сколько минут умрет, если сейчас откроет аварийный люк и выпрыгнет из самолета.

Глава сорок вторая. Эмили

В своей спальне Эмили стянула со шкафа чемодан. У нее крутило живот, в носу стоял густой запах бразильского рагу — казалось, он стекает по носоглотке как масло.

«Какая же ты дура, — ругала она себя. — Доверчивая, слепая, малахольная дуреха. Как можно было так долго себя обманывать?»

Она принялась вытаскивать ящики один за другим, доставать из них одежду, потом передумала и схватила пляжную сумку, стоявшую у двери, решив, что надо взять с собой только самое необходимое. И вдруг замерла — а как добраться до аэропорта?

«Ну, на машине, конечно. Сяду за руль и просто поеду в аэропорт. А если придется долго ждать вылета? Вдруг Нина погонится за мной или пошлет Ива, чтобы привез меня обратно?»

Она представила, как мчится по аэропорту со скоростью Джейсона Борна[60], расшвыривая с дороги ничего не подозревающих людей. Значит, надо ехать в какой-нибудь крупный аэропорт, чтобы смешаться с толпой. Подойти к стойке и купить билет на первый же рейс в Великобританию — до Лондона, Манчестера, Глазго, без разницы. Деньги есть на кредитке Скотта, той самой, которой она расплачивается за покупки в супермаркете.

«Нет. Плохая идея». Они отследят транзакцию и узнают, на самолете какой авиакомпании она собирается лететь. Нужны наличные. У нее есть небольшой запас купюр в ящике для носков, а по дороге можно остановиться у банкомата и снять еще. А как только она вернется в Англию, родители сумеют ее защитить. Они подскажут, что делать дальше.

Тени за окном стали длиннее, начали сгущаться сумерки, и Эмили принялась мерить шагами комнату, дожидаясь момента, когда можно будет выйти из дома без риска нарваться на Нину. С каждым часом она чувствовала себя увереннее и сосредоточеннее, осторожно наблюдала в щелку между занавесками за окрестностями и отходила подальше, едва заметив какое-нибудь движение. Потом легла на пол и, как опытный спецназовец, выползла на балкон — оттуда можно было продолжить наблюдение между балясинами, оставаясь незамеченной.

Внизу Нина, похоже, не торопилась возвращаться в семейный особняк. Они с Аврелией убрали со стола на летней кухне, унесли тарелки и приборы, потом купались в бассейне и долго прогуливались мимо гостиного дома. Нина постоянно поглядывала на окно Эмили, но ни разу не попыталась войти в дом.

Только после того как она с девочкой удалилась наконец к себе, Эмили осмелилась открыть дверь своей спальни и вый-ти в коридор. Втянув голову в плечи, она торопливо спустилась по лестнице в холл и огляделась в поисках своей сумки. Вернувшись из города, она бросила сумку где-то здесь — Эмили отлично помнила об этом. Но сумки нигде не было.