Укромный уголок

Пальцы с идеальным розовым маникюром столкнулись с неряшливыми ногтями Эмили — женщина взялась за тот же осколок фарфора.

— Со мной всегда так. — Эмили знала, что сейчас начнет трещать, как сорока, но ничего не могла с собой поделать. — То есть не всегда именно так. Не то чтобы я ходила и повсюду швырялась посудой. Хотя однажды я опрокинула целый поднос с едой в ресторане, но это чистая случайность — поднос был очень тяжелый, а я споткнулась о чью-то сумку.

С осколками разбитого блюда в руках она наконец-то решилась медленно поднять взгляд — и увидела загорелые ноги, подол белого хлопчатобумажного платья, невероятно тонкую талию, руки в темных пятнышках веснушек. Дальше следовали голые плечи, прозрачно-карамельная кожа груди, изящные ключицы, длинная, стройная, как у балерины, шея, четко очерченная линия челюсти, высокие скулы и короткие светлые волосы, уложенные волной на косой пробор.

Эмили выпрямилась. Женщина, стоявшая перед ней, была воплощенной Еленой Троянской. Последними подробностями портрета стали приоткрытые губы, свежие, как розовый бутон; ровные белые зубы, до невозможности длинные ресницы и миндалевидные глаза.

Женщина немного отступила, тоже молча оглядывая незнакомку. Когда молчание сделалось неловким, она улыбнулась:

— Должно быть, вы Эмили. Спасибо, что согласились так быстро приступить к работе. Мы действительно очень благодарны. Я Нина. Рада с вами познакомиться.

Она шагнула вперед, раскинув руки, и вдруг заключила Эмили в объятия, а та совсем растерялась, не зная, как на это реагировать. Сначала она чувствовала только тяжесть чужих рук на своих плечах и прикосновение ладоней к спине, затем откуда-то возникло странное, неведомое чувство, что Нина подталкивает ее к пропасти, и еще, по мере того как объятия все длились и длились, набирало силу чувство неловкости и дискомфорта. Осколки фарфора впивались острыми краями в ладони, пряди волос забились в рот. А потом Эмили стало казаться, что ее уже не подталкивают к бездне, а неумолимо тянут за собой, что Нина как будто повисла на ней всем телом, цепляется за нее, словно за единственный якорь в безбрежном океане.

Сквозь аромат шампуня с кокосовым маслом и дорогих свечей внезапно пробился еще какой-то запах, едва различимый, но неприятный. Не запах — вонь, как от куска мяса, долго пролежавшего на солнцепеке. И Эмили еще долго мерещилось, что этот запах остался на ее коже и в складках одежды, после того как Нина наконец отстранилась.

Глава четырнадцатая. Эмили

Эмили аккуратно переложила останки фарфорового блюда в подставленные «чашечкой» ладони Нины и стряхнула с пальцев мелкие осколки. Хозяйка с вежливой улыбкой повторила, что ей не за что извиняться, но щеки у девушки все еще горели от стыда. Пока Нина выбрасывала битый фарфор, Эмили прошлась по гостиной.

Дом, или, по крайней мере, та малая его часть, что ей уже удалось рассмотреть, был восхитительно изысканным, в оформлении интерьера чувствовались утонченность и женственность. Эмили огляделась в поисках следов Скотта, но ничего не нашла — все здесь несло на себе почти зримый отпечаток присутствия прекрасной дамы, находящейся сейчас в одной комнате с ней.

Жена Скотта оказалась совсем не такой, как Эмили себе представляла. Да, она была великолепна — а как же иначе? — но при этом в ней чувствовалось что-то неуловимо странное, необычное, что Эмили пока не могла облечь в слова. Нина была любезна и очаровательна, но все же что-то тут… не складывалось. Прежде всего было трудно поставить рядом со Скоттом, с его безупречными деловыми костюмами и комфортным офисом, эту эфемерную, словно все время ускользающую особу, которая как раз сейчас выпорхнула в сад, будто призрак, сделав Эмили знак следовать за собой. Скотт производил мощнейшее впечатление, его присутствие ощущалось почти физически, как удар под дых, тогда как Нина двигалась легко и незаметно, едва касаясь подошвами песка на дорожке, и казалось, что ее ноги не оставляют следов. От Скотта исходило ощущение спокойной уверенности в себе, от Нины — зыбкая, нервная энергия; она стреляла взглядом по сторонам, как настороженный зверек. И еще Скотт был таким теплым, приветливым, великодушным, а эта женщина держалась несколько отстраненно, словно часть ее души находилась где-то в другом месте. Как эти двое могли сойтись?

— Позвольте, я проведу для вас небольшую экскурсию, — сказала Нина и направилась к саду.