Укромный уголок

— Прошу. Я за вами.

Впереди Эмили увидела маленькие деревянные сарайчики, обнесенные оградой из колючей проволоки.

— Скотт упоминал о состоянии Аврелии? — спросила Нина.

Эмили кивнула:

— Только в общих чертах. Просто сказал, что ваша дочь не совсем здорова. — Она снова мысленно упрекнула себя за то, что не расспросила его подробнее, и лишь сейчас спохватилась, что о жене тоже не задала никаких вопросов — даже не потрудилась узнать ее имя.

— В младенчестве Аврелия перенесла тяжелую болезнь. Слава богу, все закончилось благополучно, она поправилась, но ее иммунная система сильно пострадала. Помимо прочего, у нее возникла серьезная аллергия на солнечный свет: даже от недолгого пребывания на солнце вся кожа покрывается крапивницей. Кроме того, у нее часто бывают головные боли, тошнота и рвота, иногда случаются обмороки. — Нина покачала головой и вздохнула. — Ее приходится постоянно оберегать от солнца, нужны длинные платья, шляпы, солнцезащитный крем. Глаза у нее тоже очень чувствительны к свету. Нам нелегко, но мы справляемся.

Эмили скользнула взглядом по деревьям и заметила Аврелию в двадцати метрах впереди — ее широкополая шляпа мелькнула и скрылась за углом сарайчика. Какие-то животные бегали в загоне с ограждением из проволоки.

— Бывают дни, когда весь ее организм начинает давать сбои и она не может встать с постели. Нам сказали, что по мере взросления ее здоровье будет идти на поправку, но пока что у нас много ограничений — мы и съездить-то никуда не можем. Порой целыми днями не вылезаем из дому. — Нина развела руками. — Вот поэтому вы здесь. В одиночку я не могу уделять и Аврелии, и работе по хозяйству столько времени, сколько хотелось бы. Мы отстаем в домашнем обучении, а мелкие хлопоты всё копятся и копятся, приходится откладывать даже важные повседневные дела.

— А вы не пробовали нанять маляра или дизайнера интерьеров? — Вопрос был невинный и самоочевидный, но Эмили показалось, что он прозвучал грубовато. — То есть я, разумеется, рада буду помочь, но так ведь было бы быстрее…

— Наверное, быстрее, — отозвалась Нина. — Но не так увлекательно. Понимаю, все выглядит, будто я сама создаю себе трудности, но мне приятно заниматься проектом, который не связан с ребенком. Это отвлекает. Что касается дизайнеров, они начнут давать волю собственной фантазии, а я хочу все сделать здесь по-своему. — Она наклонилась и подобрала валяющуюся на земле игрушку — розовую пластмассовую лопатку. — Кроме того, нам тут не нужна толпа чужих людей — Аврелия плохо относится к незнакомцам.

Эмили вдруг показалось, что у Нины не чисто британское произношение — в ее речи присутствовал какой-то слабый акцент. Вернее, даже намек на акцент — большинство звуков были вполне английскими, но в речи звучали незнакомые гортанные нотки, «эл» она выговаривала не слишком четко, а в конце каждого предложения интонация была восходящей, поэтому утверждения звучали почти как вопросы.

Когда они подошли к сараям поближе, Эмили начала различать в загончиках животных, которых до этого не удавалось рассмотреть. Кажется, там ходили куры, хотя раньше таких она не встречала: белые, пушистые, похожие на шарики из ваты. Оперение у них было такое длинное, что хохолки свешивались на глаза, а вокруг лап получались пышные «штанишки».

— Шелковые курочки, — назвала породу Нина, открывая дверь ближайшего сарайчика. — Самые милые птички в мире.

А Эмили наконец идентифицировала ее акцент: «Ну конечно! Австралийка!»

Она пробралась вслед за Ниной через курятник, лавируя между насестами, во внутренний дворик.

— Эти дамочки требуют ежедневного внимания утром и вечером. Вам нужно будет выпускать их гулять, собирать снесенные яйца, а перед тем как сами отправитесь спать, загонять обратно в курятник. Их еда лежит вон там, под навесом. Я дам вам подробный список всего необходимого. — Нина наклонилась и подхватила одну белую курицу, прижав ее к себе, как котенка.

Аврелия, уже догнавшая их, последовала маминому примеру — присев на корточки, обняла курочку поменьше и зарылась носом в пушистый хохолок.

Втроем они перешли в соседний загон и сразу попали в окружение четырех белых козочек с коричневыми пятнами. Те принялись скакать вокруг, блеять и хватать Эмили зубами за юбку. Сидя в сторонке, за ними наблюдали два жирных вислоухих кролика, шевеля розовыми носами. В самом дальнем загончике к гостье неспешно потрусил здороваться очень маленький, сонного вида кабанчик — господин Фрэнсис Бекон. У него были черные пятнышки, пятачок с очаровательными складочками, и он так умилительно похрюкивал, что у Эмили задрожали коленки.

— Ой божечки! — выпалила она, улыбаясь.

— Прелесть, правда? — Нина, взяв с подноса на стоявшем рядом столике горсть зеленых овощей, разбросала их у ног Эмили. — Присядьте здесь, он к вам подойдет.

Эмили опустилась на землю, и Фрэнсис направился прямиком к ней. Принюхался на разумном расстоянии, заключил, что угрозой не пахнет, и, подбежав совсем близко, встал передними лапами на ее скрещенные ноги и довольно захрюкал ей в ладонь.

— Какой же он чудесный!