Укромный уголок

Вечерний рейс из аэропорта Гатвик перенесли на более поздний час — это означало, что, когда мы приземлились, приличные конторы по прокату автомобилей были уже закрыты. В итоге мы все-таки нашли какой-то дешевый автопарк, и сомнительного вида мужик с усами, не менее грязными, чем договор аренды у него под мышкой, вручил нам ключи от «Порше Кайена». Муж открыл дверцу — а там детское сиденье. Он сказал усатому, что это ошибка, и попросил убрать. Но усатый отказался — мол, ему некуда деть эту штуку, — так что, когда мы ехали в отель, позади нас сидело пустое детское сиденье. Как призрак.

Подъехали к отелю. Девица на ресепшен оказалась возмутительно беременной. Ее огромный живот дергался и колыхался, пока она записывала наши данные и рассказывала о предоставляемых услугах.

Когда той ночью я наконец стала засыпать, в соседнем номере разорался младенец и не унимался до рассвета. А стоило мне, невыспавшейся, с красными глазами, утром выйти на улицу, выяснилось, что прямо напротив находится бутик, где продаются дизайнерские игрушки, детская одежда, обувь и коробочки для ланча.

Мой муж был в ужасе, его лицо все больше багровело и искажалось гримасой злости, по мере того как вселенная одно за другим подбрасывала нам болезненные напоминания. Но я-то знала, что делать. Я закрывала глаза и призывала на помощь свои сверхспособности. Я захлопывала дверь собственного сознания и пряталась за ней, оставляя пустое тело болтаться где-то рядом с мужем, как воздушный шарик на веревочке. После этого ничто уже не могло меня потревожить. И не тревожило. До того самого дня, когда я неожиданно осталась одна.

А потом вдруг дурные знамения поменяли знак и стали казаться благими.

* * *

Я откидываю одеяло и залезаю в постель, когда муж, открыв балконную дверь, возвращается в комнату.

— Можно с тобой поговорить? — спрашивает он, постукивая по ладони мобильным телефоном. — Это Верити звонила. У нас проблема с одним из проектов.

Я молча смотрю на него.

Он садится на край кровати.

— Без меня они не смогут разобраться. Прости, но, похоже, мне придется слетать в Лондон. Всего на пару дней.

Я скребу ногтями запястье. Шрамам уже почти год, но они все еще чешутся.

— Тебе со мной ехать необязательно… То есть я подумал, что ты не захочешь… — Он умолкает.

Я киваю. Представляю себе возвращение в Лондон, и мне становится дурно.