Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Национальная идентичность есть компонент ментальности, обыденного сознания, выражаемого в повседневных практиках[719]. Конечно, сфера национальной идентичности ýже сферы ментальности, которая включает в себя, к примеру, европейские или общечеловеческие ценности. В свою очередь, внутри национальной идентичности выделяется этническая, локальная идентичность, и в фильмах Познера этот нюанс имеет место: итальянцы говорят о себе как о флорентинцах или венецианцах, немцы – как о баварцах или берлинцах. Затрагиваются в проекте и другие срезы ментальности: ведущие общаются с представителями различных профессий (таксистами, журналистами, режиссерами и др.), сословий (князьями, графами и др.), изучают гендерные роли в местной культуре (отношение мужчин к женщинам, взгляды самих женщин на свое положение) и т. д. Иногда встречаются сложные случаи идентичности, например дочь русских эмигрантов, вышедшая замуж за князя-итальянца. Все это в итоге создает в проекте своеобразную «полифонию» идентичностей.

Конечно, нельзя забывать о том, что Познер сам является сложным случаем идентичности[720]. Родившийся в Париже в семье еврея, эмигрировавшего из России, и француженки, выросший в США, живший в ГДР и в СССР, гражданин России, Франции и США, крещенный по католическому обряду, но считающий себя атеистом, он переносит особенности своей личности и в свои работы. В его фильмах чувствуется бóльшая благосклонность к любимым странам (США, Франции), чем к нелюбимым (Германия). Вместе с тем он подчеркивает, что хочет понять даже неблизкую ему Германию, отчасти потому, что его дочь вышла замуж за немца и живет в Берлине.

Авторское, личностное начало является важным аспектом фильмов Познера и, несомненно, влияет на репрезентацию инокультурной повседневности. Ведущий не боится высказывать свое мнение, даже отрицательное, по любому вопросу, будь то встреченный человек или кулинария. Причем не всегда понятно, сообщает ли он свое суждение принимающему его хозяину или только российскому зрителю. Так происходит в случае с солдатом, который охранял Берлинскую стену со стороны ГДР, которого Познер спрашивает: «Не стыдно ли вам?» – и негодует, получив отрицательный ответ. Так происходит в случае с итальянскими блюдами, которые автор с интересом готовит в радушно принимающих его семьях, а затем за кадром произносит, что «итальянской кухни нет». Так происходит в случае с посещением городов, о которых Познер нередко говорит: «Мне нравится здесь, но жить бы я здесь не хотел».

Иногда ведущий задает вопросы более длинные, чем ответы респондентов, больше говорит сам, чем слушает. Он также включает в фильм сорвавшиеся попытки интервьюирования, например поиски в Германии неонацистов. Кроме того, на экране часто появляются эмоции Познера: вот он ностальгирует по детству на ступенях своего бывшего американского дома, вот не в силах сдержать эмоции в Освенциме. Важным компонентом фильмов являются диалоги ведущих друг с другом, в том числе в оборудованном камерами автомобиле, обсуждение увиденного и услышанного в серии. Эти разговоры и авторские размышления, как правило, служат в частях фильмов вступлениями и заключениями. Время от времени попадают в кадр и будни съемочной группы (например, отдых в мотеле в «Одноэтажной Америке»).

Очевидно, что все перечисленные особенности проекта нацелены на обнажение журналистской «кухни», процесса съемок (фактически – еще одного уровня повседневности), создают ощущение непосредственности, личностной окрашенности медиаповествования, сближают зрителя с ведущими, а затем и с предметом изображения. И это тоже вариант «укрощения» повседневности – показать, как автор не просто делает заметки об инокультурной среде, но пытается сопереживать ей, вжиться в нее, проникнуть в нее. О стремлении к более глубокому погружению в чужую повседневность свидетельствуют и сроки съемок: например, 16 серий «Одноэтажной Америки» появились на основе 60-дневного путешествия.

В этом контексте возникают вопросы: о чьей идентичности/повседневности в конце концов идет речь, чьими глазами мы ее наблюдаем, на кого направлено повествование?

Прежде всего о себе и своей жизни рассказывают непосредственно сами представители национальных/этнических культур. Интервью, которое Познер называет своим любимым жанром журналистики, является важнейшим компонентом фильмов, вокруг которого строится все остальное повествование. Как уже говорилось, респондентами становились представители самых разных слоев: и интеллектуалы, и знаменитости, и бизнесмены, и простые таксисты, ковбои, полицейские и т. д.; часто в кадре присутствовал гид, проводник. У всех у них был шанс изложить свою собственную историю, рассказать о своем мировоззрении, своих каждо3дневных занятиях и проблемах, обрисовать свое видение особенностей национальной культуры изнутри.