Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

Таковыми можно считать многосерийные фильмы-путешествия В. В. Познера: «Одноэтажная Америка» (2008), «Тур де Франс» (2010), «Их Италия» (2012), «Германская головоломка» (2013), «Англия в общем и в частности» (2014), «Еврейское счастье» (2016), «В поисках Дон Кихота» (2017), «Самые. Самые. Самые» (2018)[709]. Наша задача – проанализировать эти медиапроекты как источники по культуре повседневности, посмотреть, как журналисты в них «укрощают» (репрезентируют, конструируют и в конце концов осмысляют) повседневность.

Безусловно, при рассмотрении заявленной темы вначале возникает вопрос – «Как соотносятся повседневность и журналистика, а конкретнее – тележурналистика, вообще?». Первая реакция на этот вопрос вполне предсказуема: повседневность и тележурналистика, как правило, находятся на разных полюсах существования. Повседневность проявляет себя на длительных отрезках времени[710], телевидение «упаковывает» действительность в форматы, отличающиеся краткостью[711]. К повседневности мы относим обычные действия и смыслы, зачастую незаметные для их носителей, не осознаваемые ими, телевидение стремится к эксклюзивности и зрелищности, к тому, чтобы привлечь внимание аудитории и запомниться ей. Повседневность свойственна большим группам людей, телевидение не может существовать без героев, выхваченных из реальности и поставленных на медиапьедестал, попасть на который способен далеко не каждый человек. Повседневность во многих своих проявлениях аполитична, телевидение, как правило, неразрывно связано с идеологическим или даже пропагандистским дискурсом. Наконец, исходя из всего выше сказанного, вслед за Н. Луманом[712] и Ж. Бодрийяром[713] отметим иллюзорность, симулятивность СМИ, удвоение в них реальности, репрезентацию конструируемого, но не отражаемого мира, что в полной мере касается и представления повседневной жизни.

Приближаясь к объекту нашего исследования, коснемся также взаимоотношения повседневности и трэвел-журналистики. Естественно, что начиная с самых первых травелогов (например, хожений) путешественники смотрели на иную культуру и описывали ее под определенным углом и для определенной аудитории[714]. Рассказ о путешествии – это повествование о Другом, о том, что оказалось замеченным взглядом чужого человека, никогда не охватывающим всей сложности местной жизни, но считающимся достаточным для сообщения соотечественникам. Как кажется нарратору, он берет, с одной стороны, основное, типичное, с другой – необычное и бросающееся в глаза, способное удивить соплеменников. Однако ему никогда не хватает времени, чтобы погрузиться в нюансы иной культуры, а точнее – ощутить все ее повседневные тонкости.

Впрочем, эти тонкости и не интересуют современную трэвел-журналистику[715]. Ориентируясь на потенциальных туристов, реальных или даже виртуальных, она, как правило, делает акцент на уже разработанных, широко известных маршрутах и достопримечательностях (в том числе на блюдах местной кухни, местных обычаях), дает советы по их достижению и освоению (проживанию и транспорту). В таких трэвел-передачах, как «Непутевые заметки» или «Орел и решка», доминирует голос и взгляд ведущего (можно сравнить его с фигурой «всеведущего» автора в нарратологии), практически не предоставляется слово местным жителям, способным рассказать об их повседневной жизни изнутри. Выход за пределы конструкции «для туристов» встречается редко, например в выпусках «Орел и решка: рай и ад», при этом он срежиссирован и смонтирован так, чтобы усилить драматургию передачи, однако не отменяет главной цели программы – развлекать и информировать о туристических маршрутах в контексте массовой культуры. Здесь не ставятся неудобные вопросы, «погружение» в повседневность минимально и контролируемо, а на первый план выходят бренды-симулякры и факты, которые П. Бурдьё называл «omnibus»[716], то есть информация для всех входящих в огромную, неоднородную, рассредоточенную телевизионную аудиторию.