Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Рики вздрогнул, глядя на завораживающее действо на платформе со смесью благоговения, ненависти и страха. Было невозможно отрицать, что у Рауля… несомненный талант… к подобным вещам. Но он не просто показывал яркое шоу — каждый удар, нанесенный беспощадной сильной рукой, причинял нестерпимую боль, судя по ярко-красным полосам на теле пета и его мучительным, истошным крикам.

Представление оборвалось внезапно — пет потерял сознание. Рауль вытер лицо чистым полотенцем, которое протянул ему Юи, и осушил очередную бутылку воды. Тем временем хозяин-блонди с помощью слуг снял неподвижное тело со столба. Толпа начала рассасываться — элита разводила перепуганных и заплаканных петов по домам.

— Идем, пет, — прошептал Ясон, — засвидетельствуем Раулю свое почтение.

Не чуя ног от страха, Рики подчинился только потому, что хозяин не оставил ему выбора. Он попытался хотя бы цепями прикрыть свой не в меру резвый член. Заметив их приближение, Рауль подошел к краю платформы и склонил голову.

— Рад, что ты смог поприсутствовать, — с улыбкой обратился он к Ясону. Он сразу же почувствовал, что бывший любовник возбужден, и взглядом подтвердил свою догадку.

— И ни минуты не пожалел! Ты, как всегда, устроил настоящий спектакль.

— Ну, а ты что скажешь? — спросил Рауль монгрела, и его глаза недобро блеснули. Блонди слегка удивился, заметив, что хозяйство пета не помещается в штанах, а неловкие попытки прикрыться цепями вызвали у него ироничную улыбку. — Тебе, надеюсь, тоже понравилось? — Рики не ответил, и Рауль со смехом обратился к Ясону. — Если тебе понадобится устроить публичную порку кнутом, только дай знать.

— Непременно. Хотя, я надеюсь, в таких крайних мерах не будет необходимости, — ответил блонди, пристально глядя на монгрела.

Чувствуя, что земля уходит у него из-под ног, Рики молча отвел глаза. Пет был растерян, и это доставило Раулю огромное удовольствие. Блонди негромко рассмеялся. Он от души надеялся, что монгрел продолжит свои бунтарские выходки и ему снова выпадет счастливый шанс наказать непокорного пета — если не на публике, то хотя бы в пентхаусе, как в прошлый раз. В своих фантазиях Рауль постоянно возвращался к тому знаменательному дню. Вспоминая невероятно узкий туннель Рики, он всякий раз изнемогал от желания. И все же своего бывшего любовника он хотел гораздо сильнее.

— Ясон, — произнес он, понизив голос, — заходи ко мне сегодня вечером. Хочу тебе кое-что показать.

— И что же? — спросил Ясон, прекрасно понимая, что единственная цель Рауля — заманить его в свои апартаменты, чтобы заняться сексом.

— Это… сюрприз, — ответил Рауль с загадочной улыбкой.

— Не сегодня, — помолчав, сказал Ясон. — Возможно, в другой раз. А ты не мог бы показать мне это… на работе?

Лицо Рауля вытянулось, и Рики чуть не прыснул от смеха.

— И что тут смешного? — возмутился блонди, вперив сердитый взгляд в ухмыляющегося пета.

Ясон за цепь подтащил к себе монгрела и шепнул ему:

— Уймись!

Рики готов был прыгать от восторга: ненавистного блонди отшили! Однако мучительным усилием воли подавив усмешку, он благоразумно отвел глаза в сторону.

— Что ж, тогда в другой раз, — с надеждой произнес Рауль.

Слегка кивнув, Ясон изобразил на лице двусмысленную улыбку и развернулся, чтобы уйти. Рики украдкой скосил глаза на соперника. Взгляд, устремленный в спину Ясона, полнился такой тоской, что, не пропитайся монгрел до мозга костей жгучей ненавистью к мерзкому живодеру, он бы его искренне пожалел.

Едва усевшись в автомобиль, Ясон активировал тонировку стекол, склонился к своему пету и припал к его губам долгим страстным поцелуем. Он оторвался лишь для того, чтобы покрыть шею монгрела дразнящими укусами. Тот отозвался короткими лихорадочными вздохами. Зазвенели цепи — это Рики потянулся к паху, чтобы позаботиться о своем затвердевшем члене.

Ясон остановил его руку и, расстегнув ширинку, предъявил ему собственный болезненно пульсирующий орган. Обхватив руку пета своей ладонью, он эротичными движениями кисти показал, каких именно ласк хочет от своего Рики. Монгрел выполнил все в точности, он и сам сходил с ума от вожделения, до боли желая близости с хозяином.

— Ты собираешься уже меня трахать? — в нетерпении прошептал он.

Блонди закрыл глаза, по его телу прокатилась волна мелкой дрожи. Нечеловеческим усилием он подавил в себе порыв немедленно войти в своего пета, решительно оттолкнул его руку и застегнул ширинку.

— Не сейчас, — ответил он, хотя взгляд его горел неутоленной похотью.


Воспользовавшись отлучкой Ясона, Дэрил поспешил к общественному терминалу с полноразмерным дисплеем, чтобы связаться с любовником.

— Я же запретил тебе звонить! — накинулся на него Катце. Голос его отдавал легкой хрипотцой.

— Что с твоим голосом? — забеспокоился Дэрил. — И что с твоей… все эти синяки на шее… это что — Ясон?

Кивнув, Катце закурил сигарету.

— Думал, чертов хрен порешит меня с концами. А он вдруг… взял да и отпустил.

— Ох, Катце!

— Он тебе… что-нибудь говорил, любовь моя?

Когда Дэрил услышал свое ласковое прозвище, у него отлегло от сердца. Он улыбнулся и покачал головой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее