Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— Итак, — Рауль грозно щелкнул кнутом, — сейчас ты будешь строго наказан. Вот что происходит с теми, — еще один громкий щелчок, явно адресованный присутствующим в толпе петам, — кто не подчиняется своим хозяевам.

Глаза Рауля остановились на Рики, и блонди продолжил вещать, со злорадной улыбкой сверля его взглядом.

— Ты получишь по заслугам — и не жди снисхождения! Ты — непокорный, своенравный пет, и потому моя рука не будет знать жалости. — Он щелкнул кнутом еще яростней и теперь обратил всё свое внимание на приговоренного. — Зет пятьсот сорок Кей! Шрамы, которые ты от меня получишь, останутся на всю жизнь. Это — часть твоего наказания: пет, потерявший товарный вид, больше никому не нужен.

Рауль сбросил с плеч накидку. Его фурнитур Юи немедля подбежал, чтобы помочь хозяину, затем, стараясь не привлекать к себе внимания, отступил на край платформы. Облегающий комбинезон из тонкой ткани подчеркивал великолепное телосложение блонди: высокий рост, широкие плечи, рельефные мускулы бедер. Он принялся прохаживаться взад-вперед, пощелкивая кнутом, словно вознамерился еще до начала наказания запугать свою жертву до потери пульса. Рики снова содрогнулся, полный сочувствия к несчастному пету, чьи неведомые прегрешения привели к столь трагическому итогу.

Внезапно как молния кнут с оглушительным свистом обрушился на обнаженную спину пета. Раздался вопль, блестящие капельки крови покатились вниз, оставляя на коже тонкие, как ниточки, алые дорожки. Еще несколько шагов и снова — щелк! Кнут поразил цель точно и красиво, пет вскрикнул еще более отчаянно. И это было только начало. Рука Рауля не ведала милосердия, он наслаждался каждым мигом, разворачиваясь для удара всем телом, словно исполнял завораживающий танец. Посылая вперед свой яростный кнут, блонди слегка наклонялся, мощные мышцы бедер чуть ли не разрывали тонкую ткань брюк, длинные золотистые волосы взметались живой волной. Иногда Рауль перед ударом раскручивал кнут над головой, порой он выискивал глазами в толпе подходящего для запугивания пета и, многозначительно глядя на него, со зловещей улыбкой подбрасывал и ловил рукоять кнута, прежде чем нанести очередной безжалостный удар. Пронзительные вопли осужденного вспарывали воздух. Рики и всех прочих петов от страха бил озноб, блонди же смотрели шоу кто с ледяным спокойствием, кто с нескрываемым удовольствием и интересом.

Кровь струилась потоками по спине пета, ярко-алая на бледной коже. Рауль рукой утер пот со лба, и тут же Юи подскочил к нему с полотенцем и бутылкой воды. Опустошив полбутылки, блонди выплеснул оставшуюся воду себе на лицо и встряхнул головой, как огромный дикий кот, застигнутый врасплох дождем. Капли разлетелись во все стороны, золотая грива волос всколыхнулась дурманящим облаком. Красуясь перед зрителями, он крученым броском отправил кнут в воздух, ловко его поймал и сразу, без замаха, нанес удар. Развернувшись, словно змея, кнут ужалил пока еще нетронутые ягодицы. Из толпы послышался гомон одобрения и смешки — конечно же, это были блонди.

Рики обуял панический ужас. Сам того не осознавая, он отступил на шаг и вцепился в брюки хозяина, чтобы хоть как-то вернуть себе присутствие духа. Реакция пета глубоко взволновала Ясона, он шагнул вперед, прикрывшись накидкой так, чтобы со стороны не было заметно, насколько близко друг к другу они стоят. Теперь блонди всем телом чувствовал, как Рики трясет. Наклонившись, он прошептал монгрелу на ухо:

— Что, боишься, пет?

Молчание Рики говорило само за себя, и Ясон усмехнулся.

— Хотел бы ты себе такого хозяина, а?

Он прижался к Рики еще теснее. Пет стоял так близко, а Рауль производил такой мощный эффект, что член Ясона живо откликнулся на происходящее. Блонди всегда восхищало, как мастерски его бывший любовник управляется с кнутом — тот умел превратить порку в настоящее искусство. А теперь еще и Рики, дрожа, украдкой вцепился в его бедра, так что у Ясона в жилах вскипела кровь.

Когда хозяин принялся медленно тереться об него сзади, монгрел дернулся от неожиданности, потом удивленно притих, вспомнив, что их окружает толпа народа. Но все взгляды были прикованы к платформе, а Ясон прикрывал его от любопытных глаз своей накидкой. Мягкие движения блонди отозвались сладкой болью в избитых ягодицах, и Рики совсем растерялся, когда почувствовал, что штаны ему жмут.

— У меня уже встает, — прошептал он. — Сейчас все заметят!

— Ты должен беспокоиться лишь о том, чтобы угодить своему хозяину, — вполголоса отозвался Ясон.

Рики приумолк и закрыл глаза, мечтая только об одном — чтобы блонди его как следует оттрахал.

— А как… тебе угодить?

— Скоро узнаешь. Скажи-ка мне пока что… тебе нравится порка кнутом?

Пет молчал: от вида крови его слегка мутило, а плавные эротичные движения Ясона нешуточно возбуждали.

— Не может быть, зрелище оставило тебя равнодушным? Какая досада! Подумать только, я специально устроил для тебя эту поездку, а ты не получаешь ни капли удовольствия! — Ясон откровенно дразнился. — К тому же сам Рауль желал видеть тебя здесь в качестве особого гостя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее