Укрощение Рики (ЛП)

— Рад, что имел возможность оказать вам услугу, лорд Ясон! — съязвил Рики и тут же, заметив, что хозяин занес руку для удара, расхохотался. — Я пошутил! Пошутил!

С улыбкой блонди наклонился и поцеловал своего любимца.

— Ты — строптивый маленький пет, — прошептал он и потерся о щеку монгрела. — И все же ты стал мне дорог. Веди себя хорошо и слушайся меня, тогда мне больше не придется так жестоко тебя наказывать.

— Ты все равно будешь — просто потому, что тебе это нравится, изврат!

— Для того, кто сам признает, что наказания ему по вкусу, ты слишком много ноешь, — заметил блонди.

— Может, и по вкусу — время от времени, но только не каждый божий день! И вообще, все хорошо в меру. А мне всякий раз достается все сильнее!

— Я бы не наказывал тебя каждый день, если бы ты каждый день вел себя как следует! А ты продолжаешь свои выходки…

— Ну вот, очередная занудная лекция на мою голову, — вздохнул Рики.

— Если ты планируешь в дальнейшем избегать наказаний, я бы не советовал тебе выбирать наглость в качестве основной стратегии поведения.

— Можно подумать!

Ясон негромко рассмеялся.

— Ты и трех дней не продержишься. Непременно что-нибудь натворишь. Где-нибудь да набезобразишь. А я тебя застукаю, и ты получишь все, что причитается на твою больную задницу!

Рики презрительно фыркнул.

— Это мы еще посмотрим!

— Вот-вот, — с улыбкой согласился блонди, — время покажет!

====== Глава 28 Кнуты, цепи и монгрельские чары ======

С халатом в руке Рики направился в обсерваторию, мечтая вволю понежиться в джакузи. Боль в ягодицах всё никак не стихала, любая мелочь выводила из себя, и монгрел провел отвратительную ночь, ворочаясь в постели как на угольях. Но не успел он пересечь главный зал, как его остановил голос Ясона. Обернувшись, Рики увидел, что красавец блонди стоит у окна, уперев руки в бока.

— Рики! Куда это ты идешь?

— Я… в обсерваторию.

— И зачем?

— В горячей ванне полежать! — огрызнулся монгрел. — Я, твою мать, еле ноги таскаю.

— Не припоминаю, чтобы ты спрашивал моего разрешения, — негромко заметил Ясон.

— Ты издеваешься, не иначе. Просто скажи, на фиг, что ты надо мной издеваешься!

— Иди-ка сюда.

Вздохнув с подчеркнутым возмущением, Рики скованной походкой приблизился к хозяину. Блонди схватил его за подбородок и наклонился поближе.

— Вечно ты забываешь, что ты — мой пет, а я — твой хозяин! Что ж, сегодняшний урок напомнит тебе, что значит быть петом.

Ясон поволок Рики к шкафчику, где хранились цепи, и быстро сковал его по рукам и ногам, а длинную цепь, свисавшую с ошейника, пристегнул к своему браслету.

— И куда мы идем? — потребовал объяснений монгрел.

— На публичную порку кнутом. Пора тебе узнать, что случается с самыми непослушными петами.

Ясон улыбнулся, заметив, что Рики оцепенел от удивления и страха. Монгрел же, неправильно истолковав намерения хозяина, сразу запел на другой лад.

— Меня что… будут пороть кнутом… на п-публике? — заикаясь, выговорил он. От волнения темные глаза широко распахнулись, что показалось блонди необыкновенно трогательным.

Ясон тихонько засмеялся и, наклонившись, поцеловал пета в лоб.

— Не тебя, пет, — успокоил он Рики. — У тебя всё еще впереди.

В глубине души блонди прекрасно отдавал себе отчет в том, что у него нет ни малейшего желания подвергать своего пета публичной порке. Он предпочитал собственноручное наказание в интимной обстановке — поменьше крови и побольше секса на десерт. Но для Рики будет полезно убедиться воочию, к каким последствиям может привести неповиновение хозяину. Возможно, он даже оценит, наконец, снисходительность Ясона. В этом и заключалась цель публичных наказаний кнутом: хорошенько запугать непокорных петов — а порой, и фурнитуров — и сломить их волю к сопротивлению. Одного присутствия обычно хватало с лихвой, чтобы обуздать даже самых неподдающихся, хотя Ясон затруднялся предсказать, какой эффект возымеет зрелище на трудновоспитуемого монгрела.

В любом случае посмотреть представление стоило хотя бы по той причине, что исполнителем наказания в этот день выступал старый знакомец Рики — не кто иной, как Рауль Ам. Ясон не сомневался: одна только мысль о возможности оказаться под кнутом Рауля заставит монгрела трепетать от ужаса. К тому же, исполнять публичное наказание его бывшему любовнику было не впервой — к кнуту он питал особую слабость и был настоящим мастером, за что многие его уважали и даже побаивались. Рауль никогда не упускал возможности покрасоваться перед зрителями, так что незабываемые впечатления Рики были обеспечены.

Сообразив, что непосредственная опасность ему не грозит, монгрел снова вернулся к своей привычной манере поведения, ершистой и непокорной. Больше всего его бесила необходимость таскать ненавистные цепи под любопытными взглядами толпы.