Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— И не надейся, пет, — негромко ответил блонди, взглянув на часы. — Рауль будет здесь с минуты на минуту.

С хриплым стоном Рики вытащил усмирительную трость и зашвырнул в угол.

— Думаю, стоит ее хорошенько вымыть, — посоветовал он.

Ясон усмехнулся: подумать только, в последний момент перед казнью пет еще способен шутить! Блонди поднялся и налил себе второй бокал, но тут раздался звонок в дверь. Дэрил бросился открывать.

— Входи! — Ясон кивнул появившемуся на пороге Раулю.

— Ясон! — Гость кивнул в ответ, сразу заметив обнаженного монгрела в цепях. Глаза Рауля возбужденно заблестели, он медленно подошел к своей жертве, его темно-синяя накидка колыхалась в такт тяжелым шагам. — Ну что, полукровка, — сказал он, и взгляд его загорелся недобрым огнем, — это ты разделался с моим Вергатти?

— Сбросил с балкона, — уточнил Ясон.

— Эффектно, ничего не скажешь. — Рауль повернулся к хозяину дома. — И что у нас на сегодня в программе?

— Не желаешь чего-нибудь выпить, пока будем обсуждать наши планы?

— От коньяка не откажусь, — с улыбкой ответил Рауль.

Дэрил немедленно отправился за коньяком, а двое блонди расселись по креслам, непринужденно переговариваясь — со стороны казалось, что ситуация не выходит за рамки светского визита.

— Значит… лопатка, так?

— Таково мое предложение. Похоже, он сильно ее невзлюбил. — Ясон негромко рассмеялся. — Признаюсь, я не ожидал, что он так скоро возьмется за старое — в прошлый раз он чуть ли не на коленях молил о пощаде.

Рауль улыбнулся, с удовольствием представив себе эту картину.

— Я не раз тебе говорил, Ясон: полукровку укротить невозможно. Впрочем… я, пожалуй, попытаюсь. Могу я взглянуть на лопатку?

— Господин Рауль! — произнес Дэрил, протягивая ему бокал коньяка, который тот взял, не удостоив фурнитура даже кивком головы.

— Дэрил, принеси лопатку, — распорядился Ясон.

Поклонившись, сероглазый юноша без особого рвения отправился исполнять приказ. Он неуверенно взял лопатку в руки и вздрогнул, от души сочувствуя Рики, несмотря на все его безрассудство. Когда фурнитур подал тяжелую, устрашающего вида штуковину Ясону, тот принял ее с улыбкой и предъявил бывшему любовнику.

Рауль засмеялся.

— Как раз то, что нужно!

Жутковатое приобретение Ясона его немало удивило.

— Между прочим, Рики сам ее выбрал, — заметил тот.

— Неужели?

Теперь оба блонди, наконец, удостоили своим вниманием монгрела, который прислушивался к их разговору, полный самых зловещих предчувствий. Выбор пета произвел на Рауля сильное впечатление: было ясно, что полукровку снедает неукротимая гордыня, которую блонди так не терпелось выбить из него без остатка. Рауль с усмешкой протянул руку к лопатке.

— Позволь-ка взглянуть.

Ясон передал ему орудие наказания, и блонди покрутил его в руках, внимательно рассматривая со всех сторон. Дырочки были просверлены весьма удачно. Рауль шлепнул по собственной руке и улыбнулся — ладонь пронзила острая боль. Он подбросил лопатку вверх — так, что она несколько раз крутанулась вокруг своей оси — и снова поймал, затем для практики раз-другой со свистом рубанул воздух. Рики нахохлился, наблюдая за представлением и мечтая оказаться в любом другом месте на Амои, только не в безжалостных лапах самого знаменитого в Танагуре повелителя боли.

— Сколько ударов? — по-деловому спросил Рауль.

— Давай начнем, а там посмотрим — и послушаем, — как пойдет. — Ясон сделал глоток вина, прекрасно понимая, какие мучения разговор доставляет пету, и наслаждаясь каждой минутой.

— А что… потом?

— Думаю, стоит повторить наш предыдущий опыт. Кажется, прошлый раз вызвал у него неподдельное отвращение.

Рауль кивнул, стараясь скрыть охватившее его злобное ликование. Судя по всему, впереди ждала ночь, полная неземного блаженства. Одна лишь мысль о предстоящем вечере воспламенила в нем желание, он слегка раздвинул ноги и был вынужден потихоньку поправить рукой в паху. Жест не ускользнул от внимания Ясона, и он улыбнулся, возбужденный не меньше, чем Рауль.

Рики мучительно переживал свое унижение: несмотря на волну удушливого страха, грозящую захлестнуть с головой, член монгрела по-прежнему гордо стоял торчком. Сконфуженный пет закрыл голову руками и подтянул колени к груди.

Какое-то время Рауль внимательно разглядывал его, затем наклонился к Ясону.

— А он возбудился! — заинтригованно прошептал он.

— Я установил на кольце ограничение. Он уже не первый час умоляет о разрядке.

Рауль низко, гортанно рассмеялся, в восторге от изощренной жестокости Ясона. Рики злобно сверкнул на него глазами — его всё это нисколько не забавляло. Рауль ответил ему столь же серьезным, многообещающим взглядом. Сделав еще один глоток коньяка, он решительно отставил бокал в сторону и с намеком похлопал лопаткой по бедру.

— Ну что, не пора ли нам начинать?

В знак согласия Ясон поднялся с кресла и направился к монгрелу, который затравленно смотрел на него из своего угла.

— Встать, пет! Пришло время наказания.

Рики не спешил выполнять команду. Хозяин широкими шагами приблизился к нему и с силой вздернул его на ноги за цепь от ошейника.

— Когда я отдаю приказ, ты подчиняешься! — рявкнул Ясон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее