Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Всё еще держа в руке раскаленный выжигатель, Рауль пальцами развел ягодицы своего пленника в стороны. Когда Рики понял, что у блонди на уме, он окончательно пал духом и взмолился:

— Прошу, Рауль… пощади!

— Назови меня «хозяин Рауль», — вполголоса ответил тот, — и тогда я еще подумаю.

Наступив на горло собственной гордости, Рики открыл было рот, чтобы произнести слова, которых требовал от него блонди — и не смог.

— Говори!

Монгрел почувствовал жар возле самого ануса. Даже если назвать Рауля хозяином, откажется ли тот от своего чудовищного плана? Рики в этом сильно сомневался.

— Что ж, я давал тебе шанс. Теперь ты заплатишь за свое упрямство.

В этот момент дверь номера загудела и отворилась. На пороге стоял Ясон Минк.

С лицом, искаженным гневом, блонди выглядел грозным, как никогда. Задыхаясь, с потемневшими от ярости глазами, он сжимал кнут, взирая на открывшуюся перед ним сцену. Ясон бросил бешеный взгляд на Рауля, который касался самых интимных частей тела Рики, запретных для любого, кроме самого Ясона Минка, и размахивал раскаленной железкой в опасной близости от места, особо ценного как для пета, так и для его хозяина. Потом блонди увидел лицо своего монгрела, беспомощного, привязанного к забрызганной кровью кровати, и на лице этом отразилось неописуемое облегчение.

— Ясон! — вскричал Рики, боясь поверить собственным глазам.

Рауль стремительно обернулся и убедился, что монгрел не бредит. Он ошарашенно уставился на Ясона, теряясь в догадках, каким чудом бывшему любовнику удалось их отыскать.

— Отойди от него и брось выжигатель! — ледяным тоном велел тот.

— Ты сам довел меня до этого! — резко парировал Рауль. — И ты это знаешь!

— Как ты посмел к нему притронуться, Рауль?! Как ты только посмел?..

— А ты как посмел отвергнуть меня ради этого вонючего полукровки?

— Я велел тебе бросить клеймо! — Ясон шагнул вперед и грозно щелкнул кнутом.

Даже не думая подчиняться, Рауль внезапно кинулся на него, надеясь одолеть противника грубой силой. Вне себя от гнева, Ясон с силой хлестнул его, выжигатель полетел на пол, кнут расчертил грудь и плечи блонди кровавыми штрихами. Рауль инстинктивно заслонился руками от дикой ярости бывшего любовника. Громкие щелчки кнута и изумленные вскрики блонди звучали сладкой музыкой в ушах истерзанного, ослабевшего монгрела. Он тихо засмеялся, наслаждаясь страданиями своего мучителя, позабыв про раздирающую собственное тело боль.

Ясон включил функцию «жжение», и с каждым ударом на кожу попадала сильная доза жгучего вещества.

Внезапно Рауль удивил его: он перехватил хвост кнута, мощным рывком выдернул его из рук Ясона и отправил в эффектный полет через плечо. Ладонь его обагрилась кровью, он кинулся на противника, но Ясон встретил его лобовую атаку кулаком в лицо, выхватил из ножен усмирительную трость и обрушил на Рауля град непрерывных, безжалостных ударов. Тот завопил как мальчишка и отступил, пытаясь ускользнуть от разъяренного блонди.

— Я забью тебя насмерть! — прошипел Ясон.

— Нет! — охрипшим голосом запротестовал Рики. — Сначала помучай его!

Ясон усмехнулся и решил уважить просьбу своего пета, но прежде избить бывшего любовника до потери сознания.

— Как тебе это нравится, Рауль? — поинтересовался он, продолжая охаживать блонди орудием, предназначенным исключительно для вразумления непокорных петов.

Рауль был не в состоянии отвечать, он съежился под беспощадной рукой бывшего партнера, окруженного зловещей аурой, которая оттеняла леденящую сердце красоту его гнева. Ясон никогда еще не внушал ему такого страха: глаза блонди пылали диким огнем, губы сжались в тонкую, жесткую линию, рука неумолимо поднималась и опускалась, неся воздаяние по заслугам.

Ясон остановился, лишь когда бывший любовник рухнул на колени. Схватив Рауля за волосы, он плюнул ему в лицо совершенно по-монгрельски, к полному восторгу Рики.

— Получи, сука! — прохрипел монгрел и еле слышно рассмеялся.

— Я с тобой еще не закончил, — заявил Ясон дрожащим от ярости голосом, склонившись над сломленным, коленопреклоненным блонди. — К твоему глубокому сожалению, я не намерен убивать тебя прямо сейчас. Когда очнешься, узнаешь, что такое настоящая боль. И не сомневайся: каждая клеточка твоего тела пожалеет обо всем, что ты сотворил с моим Рики!

С этими словами он продолжил нещадно мутузить Рауля кулаками, разбрызгивая кровь, пока тот не свалился на пол, потеряв сознание. Ясон пнул его пару-тройку раз, давая выход злости.

Теперь блонди бросился к пету, чтобы оказать ему помощь, и ахнул, увидев, в каком плачевном состоянии находится его любимец: спина и бедра сплошь покрыты синяками и рубцами от кнута, из почерневших ягодиц сочится кровь, колечко мышц вокруг входа побагровело и распухло, пол и кровать залиты кровью, а в довершение всего на коже пета горят инициалы «Р.А.».

— Рики, — выдохнул Ясон с нежностью и болью, осторожно освобождая монгрела от пут. С легкостью приподняв пета, блонди прижал его к груди и какое-то время просто наслаждался моментом, сжимая своего любимца в объятиях.

— Я знал, что ты придешь, — прошептал монгрел.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее