Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— Но я думал, что Аки… — Мегала смутился и помолчал. — Я слышал, он принадлежит к числу твоих домочадцев. — Он наклонился вперед и понизил голос: — Я думал, он твой пет.

— Аки еще слишком юн, чтобы быть петом. Его статус — «неклассифицированный», — невозмутимым тоном отозвался Ясон, — и отныне до совершеннолетия он будет под моей опекой.

Мегала удивленно моргнул.

— Я и не знал, что существует такая практика.

— Она описана в Генеральном Кодексе, — холодно ответил Ясон.

— А, Генеральный Кодекс… Увлекательное чтение, ты согласен, Йоси? — с истинно элитным гонором произнес Хейку, подражая строгому голосу директора Конами, который возглавлял Академию в те поры, когда он сам, Йоси, Рауль, Ясон, Ксиан, Омаки, Мегала Чи и их сверстники просиживали за партами — лет восемьдесят тому назад.

— Он слишком скучный, — не почувствовав иронии, честно ответил Йоси.

Блонди дружно рассмеялись.

— Мои мысли, слово в слово, — согласился Ксиан. — Йоси, ты просто глоток свежего воздуха.

Хейку передернуло, он покачал головой.

— А помните, как директор Конами заставлял нас зазубривать целые разделы этого Кодекса?

Рауль застонал.

— Прошу, не напоминай! Я был уверен, что войду в историю как первый блонди, с позором исключенный из Академии, — признался он.

— Я тоже в этом не сомневался, — подтвердил Омаки. — Только совсем по другой причине.

Он ухмыльнулся и подмигнул Ясону. Тот предпочел игнорировать его слова, только стрельнул глазами в Рауля, который ответил ему улыбкой и сияющим взглядом.

— Таи, жареный фазан выше всяких похвал, — сказал Ясон.

— Ужин в целом выше всяких похвал, — поправил его Рауль.

Все дружно закивали и одобрительно загудели в знак согласия. Таи просиял и, не вставая со стула, ответил на похвалы легким поклоном.

— Благодарю, хозяин Ясон!

— Да, я очень тобой доволен, Таи. Ты потрудился на славу, и потому на сей раз я закрою глаза на досадный инцидент с тарнаксиевым сидром.

— Да, да!

Хейку принялся постукивать вилкой по своему бокалу, все остальные присоединились к нему, и зал наполнился хрустальным перезвоном, означающим высшую степень одобрения, принятую в амойском обществе.

— По моему мнению, тарнаксиевый сидр должен отныне включаться в меню каждой по-настоящему праздничной вечеринки, — заявил Омаки.

— Поддерживаю! — Хейку ухмыльнулся и бросил на партнера многозначительный взгляд. — Правда, Йоси?

— Да, следует готовить пунш, чтобы гостей не мучила жажда, — не уловив подтекста, согласился тот.

Таи, заслуживший прощение Ясона, наконец расслабился и теперь купался в лучах славы. Он осмелился взглянуть на Оди и заметил, что тот смотрит на него с гордостью и с легкой улыбкой на губах.

С этого момента ужин превратился в настоящее светское мероприятие. Зал наполнился несмолкающим смехом и громкими возбужденными возгласами. Все говорили наперебой, хотя компания разделилась на две большие группы: элиту во главе с Ясоном, с одной стороны, и прочих гостей и жителей пентхауса — с другой.

— Ну что, командор, — начал Хейку, изогнув бровь, — как тебе наш Оми? Годится он на что-нибудь в постели?

— Я бы попросил! — напустив на себя оскорбленный вид, возмутился Омаки. — Столь личные вопросы не подобает выносить на всеобщее обсуждение за ужином.

— Он просто восхитителен, — подмигнув ему, ответил командор. — Почти так же хорош, как Ясон.

— Что?! — воскликнул Хейку.

Со всех сторон послышались потрясенные возгласы блонди.

— Почти?! — повторил Омаки, демонстративно надув губы.

Ясон напряженно застыл, не в силах скрыть замешательство.

— Вос! — с упреком прошептал он.

Рауль нахмурил брови и взглянул на командора с особым интересом и неприкрытой ревностью. Юи, который после наказания мучился от дискомфорта и потому с трудом улавливал нить беседы за своей половиной стола, как раз в этот момент отвлекся и заметил мрачный взгляд хозяина, устремленный на командора. Рауль наклонился, прошептал что-то на ухо Ясону, и Юи почувствовал, как все его внутренности сжались в тугой комок.

— С тобой всё в порядке? — спросил его Дэрил. — Ты выглядишь расстроенным.

Катце, проследив направление взгляда Юи, покачал головой.

— Придется привыкать, парень. У этих двоих долгая история.

— Знаю, — прошептал юноша. — Но от этого не легче.

— Считай, что тебе повезло: восстановление и всё такое. Честно говоря, от Рауля я подобного не ожидал. Должно быть, ты ему очень дорог.

Юи молчал, неотрывно глядя на нового пета своего хозяина, который на дальнем конце стола весело болтал с собратьями.

— Здесь у тебя тоже нет причин для ревности, — заметил Катце. — Это всего лишь пет.

— О чем это вы тут, а? — встрял Рики.

— Расслабься, — отозвался Катце. — Речь не о тебе.

— Хм-м-м… — Рики набычился, а заметив, что Рауль шепчет что-то на ухо Ясону, возмущенно сдвинул брови и буркнул: — Вот козел!

— Тише! — осадил его Катце.

— Расслабься, — парировал монгрел. — Речь не о тебе.

— Знаю я, о ком речь. Лучше тебе не нарываться, Рики. Если ты снова оскорбишь Рауля, Ясон тебе не спустит.

— Но он натуральный козел!

Глаза Юи сверкнули негодованием.

— Не смей так называть моего хозяина!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее