Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— Вот, другое дело, — одобрил Рауль. — А теперь слушай, что произошло потом. Это было… как гром с ясного неба. После сорокового удара на помосте внезапно появилась Юпитер. — Он помолчал, с улыбкой глядя на изумленного Ясона, потом кивнул и продолжил: — Да-да, сама Юпитер! Возникла словно из воздуха прямо перед Рики и подняла руку, чтобы остановить Ксантуса. — Рауль хмыкнул, вспоминая ошеломленное лицо грозного блонди, когда тот, выронив кнут, опустился на колени. — Не могу передать в точности ее слова, но в любом случае запись сохранилась в архиве, и ты сможешь просмотреть ее позже. Признаюсь, в тот момент я был потрясен не меньше остальных, так что…

— Рауль! — не выдержал Ясон. — Что сказала Юпитер?

Рауль улыбнулся.

— Она сказала, что с Рики довольно страданий, а потом… даровала ему особый статус. Ее волей он стал гражданином и петом класса «А».

Ясон замолчал, ошарашенно глядя на друга. Юпитер формально признала существование монгрела? Как это следует понимать?

— Принеси его ко мне, — шепотом попросил Ясон.

Рауль кивнул и поднялся.

— Хорошо. — Он задержался на краткий миг. — Но имей в виду: он может быть слегка неадекватен. Действие акселератора, да и вообще, учитывая его размеры… под кнутом ему пришлось несладко.

— Неси его сюда! — повторил Ясон, с трудом сдерживая волнение.

Рауль отправился за монгрелом. Тот беспокойно метался на постели, забывшись тяжелым сном. Блонди сгреб его в охапку и потащил в комнату Ясона. Открыв глаза, Рики с удивлением увидел над собой улыбающееся лицо бывшего врага.

— Что за нафиг? — озадаченно пробормотал он.

— Ничего страшного. Просто Ясон хочет тебя видеть.

— Ясон… — Глаза Рики расширились, в них загорелся огонек тревоги. — С ним всё в порядке?

— Ему намного лучше. — Рауль снова улыбнулся. — Ты… судя по всему, спас ему жизнь.

Монгрел впервые услышал от блонди что-либо, кроме оскорблений, и даже толком не знал, как на это реагировать.

— Это сон, — пробормотал он наконец, потом закрыл глаза и снова отключился.

Рауль отнес его к хозяину и уложил рядом на кровать. Увидев плачевное состояние своего любимца, Ясон едва не утратил над собой контроль.

— Рики! — срывающимся шепотом воскликнул он и нахмурился, рассматривая повязки на спине пета. — О, любовь моя! — Он убрал непослушные волосы с лица монгрела, и тот мгновенно распахнул глаза.

— Ясон!

— Привет, любовь моя! — улыбнулся блонди, хотя в глазах у него стояли слезы.

У Рики не хватило сил даже на то, чтобы ответить, и он опять устало смежил веки.

— О, пет! — Ясону казалось, что его сердце вот-вот разорвется от любви и страха за монгрела. — Мой бедный маленький пет! О, Рики, Рики! Что с тобой сделали!

Несколько минут Рауль наблюдал за этими проявлениями нежности, затем молча удалился, оставив Ясона наедине со своим любимцем. Хозяин и его пет почти мгновенно уснули, умиротворенные близостью друг друга.


Гай, полупьяный, как обычно в последние дни, сидел, уставясь в стол, когда внезапно что-то тихо звякнуло. Вздрогнув, он моргнул и попытался сфокусировать взгляд на маленьком предмете, который упал прямо перед ним. Когда ему это удалось, он оцепенел от ужаса. Это была подвеска Кея, которую сам же Гай ему и подарил! Монгрел неуклюже схватил подвеску и поднял удивленные глаза.

— Рики попросил передать, но я не в курсе, как она у него оказалась, — пояснил Катце, зажигая сигарету и усаживаясь напротив. — Паршиво выглядишь, Гай.

— Где Кей? — заорал Гай. — Он… он не может быть… там, где сказал Рики!

— А я почем знаю? — Катце пожал плечами. — Я этого парня вообще в глаза не видел. Как встретишь его, передай, что я надеру ему зад, чтобы не совался на чужую территорию. До меня дошли всякие слухи, имей в виду, так что пусть не думает, что легко отделается!

— Мы не виделись… уже несколько недель!

— Ничего удивительного — только посмотри на себя. Попробуй ванну принять, что ли. — Катце окинул взглядом бильярдный зал. — А остальные «Бизоны» где?

Гай нахмурился.

— Они все… празднуют. Пьют за Рики! А я их послал! — Язык пьяного монгрела слегка заплетался. Он снова уставился на подвеску, пытаясь сложить два и два. — Где он ее взял? Выходит… это правда? Передай Рики… скажи, что я его убью!

— Сам скажешь. На фиг мне сдалось влезать в ваши семейные разборки? Только заруби себе на носу: тронешь Рики — Оди и Аюда переломают тебе все кости, и не сразу, а одну за одной. Так что если у тебя с ним какие-то терки, лучше забудь. Просто порадуйся за него как друг. Он вылез из этого дерьма и теперь наслаждается жизнью. И ты бы тоже мог, кстати, — слышал про новые законы Юпитер?

— Я скорее сдохну под забором, чем стану… петом! — выплюнул Гай. — Нет, я никогда его не прощу, никогда! Так и передай! Он мне… за всё заплатит!

— Ну, дело твое. — Катце встал, напоследок затянулся сигаретой и раздавил бычок на столешнице. — Знаешь что? Ты просто жалкий лузер.

— Да пошел ты! Да пошли вы все! Я всё равно отомщу! Так ему и передай!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее