Укрощение Рики (ЛП)

Блонди встал, отнес пета к барной стойке и усадил на нее, затем раздвинул его бедра и пару минут просто любовался открывшимися красотами. Член монгрела полностью набух, и Ясон, обхватив рукой основание, облизал головку, подразнил ее кончиком языка, потом забрал ствол пета в рот до половины. Со стоном Рики запустил пальцы в волосы Ясона, так что цепи словно растворились в золотых потоках; теперь его член оказался полностью во рту хозяина. Влажные, жаркие объятия ненадолго выпустили ствол на волю, давая возможность языку обласкать его по всей длине — и затем снова приняли его в себя целиком, нежно сжимаясь. Ноги монгрела свешивались с высокой стойки, и он, сам того не замечая, принялся в полном восторге болтать ими, как ребенок, вознаграждая Ясона сладкими стонами и вздохами за его искусные ласки. Цепи жизнерадостно позвякивали в такт каждому движению, и блонди всякий раз приходилось делать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.

— Ох-х… как приятно… я так тебя люблю! — стонал Рики, сам не замечая, что признается Ясону в своих истинных чувствах.

Блонди на миг замер, но тут же отмахнулся от этих слов — вряд ли монгрел осознавал, что говорит, во всяком случае, он явно вкладывал в свои слова совсем не то, что хотел бы услышать его хозяин. Ранее в этот вечер пет уже раскрыл ему свои чувства, рассчитывать на большее пока что было бы опрометчиво. И все же, жаркое признание снова и снова отдавалось в ушах, и сердце блонди сладко сжималось, ведь именно эти слова он всегда так отчаянно мечтал услышать.

— Да, твою мать. Ох-х-х, да-а! Ёж твою… я кончаю, бля, кончаю! — завопил Рики в порыве экстаза, чувствуя, как его семя льется прямо в глотку красавца блонди. — Ох-х, ка-а-айф… — простонал он.

Ясон улыбнулся.

— Ну как, понравилось, пет?

— Улёт!

— Давай сюда руки.

Рики протянул ему запястья, и Ясон снял с них цепи, да и про ноги тоже не забыл. Неожиданно обретя свободу, монгрел оказался на седьмом небе от счастья — бросившись на шею хозяину, он обвил его руками и с жаром поцеловал в щеку.

— Я буду послушным, — пообещал он. — Клянусь, я буду слушаться тебя во всем!

— Ну, смотри у меня! — Голос блонди звучал грозно, но с лица не сходила довольная улыбка.

И в новом поцелуе гнев Ясона — по крайней мере, на эту ночь — растворился без следа…

====== Глава 26 Непослушный пет Ясона ======

Время давно перевалило за полночь. В полутемном зале Ясон сидел один, среди теней, погруженный в раздумья. Он потягивал вино — уже третий бокал — и перебирал в памяти события этого безумного дня. Рики, измотанный бесконечной чередой наказаний, спал как убитый, но его хозяин так и не сомкнул глаз. Тысячи мыслей и сотни картин водили хоровод в его голове, не давали погрузиться в объятия сна. Одна, самая яркая сцена вновь и вновь вставала перед глазами — Катце и Рики, в его собственной постели. Воспоминание причиняло невыносимую боль, и от него невозможно было избавиться. Что бы Ясон ни делал, оно крутилось в голове, как назойливая муха: монгрел так доволен, его возбуждение нарастает, он расточает Катце похвалы, и, наконец, чудовищный финал — Рики кончает, его страстные стоны незатихающим, гулким эхом отдаются в ушах блонди…

Теперь, когда гнев Ясона утих — или, точнее, когда блонди до поры запрятал его поглубже, — сердце его острыми крючьями раздирала боль. Пусть Рики и заявил в открытую, что не питает к Катце никаких чувств, ревность Ясона пустила глубокие корни. Чувства чувствами, а секс сексом: было очевидно, что монгрел находит Катце крайне привлекательным — и это кастрата, который и не мужчина вовсе! И этот самый кастрат сумел разжечь в Рики такое пламя, что склонил его на недозволенное совокупление, несмотря на страшный риск для обоих. Возможно, Ясон меньше мучился бы ревностью, признайся монгрел, что полюбил Катце — если бы он только не ласкал его с таким пылом! Именно жар интимной близости между этими двумя оставил в душе хозяина незаживающие ожоги. Блонди хотел, чтобы его пет изливал всю силу своей страсти только на него и ни на кого больше.

А теперь, после сдержанного признания Рики, Ясон окончательно заблудился в запутанном лабиринте собственных чувств. Несмотря на все упреки Юпитер, несмотря на бесконечные предостережения Рауля, несмотря на протесты здравого смысла, наконец, — блонди по-настоящему полюбил своенравного монгрела. Именно любовь подсказала сделать полукровку, по сути, постоянным членом семьи, вместо того, чтобы поразвлечься с ним годик и сбыть с рук. А ведь так он поступал со всеми предыдущими петами, так поступали все блонди. Именно любовь заставляла раз за разом прощать Рики всё, и даже вчерашнюю измену — самое тяжкое его прегрешение с момента появления в Танагуре. Да, Ясон простил. Но боль по-прежнему терзала его сердце, глубокая рана по-прежнему кровоточила.