Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Хозяину как воздух нужна была безоговорочная верность его любимца. Он завидовал узам, связавшим Дэрила и Катце: они готовы были испытать на себе всю силу его гнева, только чтобы доставить друг другу удовольствие. Их попытка получить опыт совокупления с помощью Рики выглядела нелепой и жалкой, поэтому, когда первая волна ярости схлынула, Ясон махнул рукой и отпустил любовников на все четыре стороны. Будь они полноценными мужчинами, он убил бы обоих на месте. Он мог сделать это и в первый момент в приступе бешенства, если бы Рики вовремя не отвел на себя удар. Ну, а Катце… Хотя его предательство причинило Ясону особенно острую боль, блонди считал его прежде всего неотъемлемой частью Синдиката. Что бы там ни говорил Рауль, Катце вовсе не «старый шкаф», а ключевая фигура для дальнейшего процветания Танагуры.

Как бы то ни было, не Катце и не Дэрил, а именно Рики нанес Ясону самую глубокую рану. Сам понимая, насколько это глупо, блонди сходил с ума от ревности к бывшему фурнитуру: ведь это к нему монгрел чувствовал влечение, это с ним он делил моменты близости. Темная, глухая, всепожирающая ревность заставила Ясона дрожать всем телом, судорожно сжимая в руке бокал с вином. И вдруг случилось нечто невероятное — и незабываемое: горло блонди сжалось, веки защипало. Ясон провел по глазам кончиками трясущихся пальцев, они стали влажными…

Слезы? Это что — слезы?..

Он смотрел на свою руку, как громом пораженный. Он никогда еще не плакал, ни разу в жизни! Блонди вообще не плачут. Это попросту не предусмотрено их генетической программой — или, во всяком случае, так всегда считалось. Ясон растер странную сырость между пальцами, не зная, что и думать. Надо же… Вот что с ним сотворила любовь к монгрелу! Опустился до уровня простого амойца. И поделом, решил он. Интересно, что сделала бы Юпитер, увидев слезы в глазах своего любимца?..

Дверь низко загудела: это, наконец, воротился Дэрил. Он вошел, стараясь не шуметь — видимо, решил: раз свет не горит, значит, все уже спят. Пройдя в главный зал и заметив хозяина, сидящего в кресле во мраке и полном одиночестве, фурнитур прирос к полу.

— Ну что, какие у него травмы? — спросил Ясон.

— Сломано четыре ребра… т-трещина ключицы, пробито легкое и еще… — Дэрил тревожно переступил с ноги на ногу, — внутреннее кровотечение.

— Надо полагать, его оставили в больнице?

— Да.

Блонди кивнул.

— Завтра позвоню и договорюсь обо всех необходимых процедурах. — Помолчав, он негромко добавил: — «Танагура Медикал» — лучшая клиника на Амои.

— Благодарю, господин, — отозвался Дэрил. В ответ на заботливые слова хозяина его лицо просветлело.

— Я хочу с тобой поговорить, Дэрил. Присядь.

С опаской фурнитур примостился на краешек стула, боясь услышать от хозяина дурные вести. Время тянулось, а блонди все молчал, потягивая вино.

— То, что вы сегодня учинили… — вздохнув, Ясон снова помолчал. — Ты хоть понимаешь, что я чуть не убил Катце?

Повесив голову, Дэрил сокрушенно кивнул.

— Я… я глубоко сожалею, хозяин Ясон!

— Что касается твоих вечерних привилегий, я отменяю их сроком на один месяц.

Дэрил поднял на хозяина удивленный взгляд.

— То есть… вы не лишаете меня их насовсем?

— Нет. Только на месяц. Но все это время тебе не позволено будет видеться с Катце. Ему запрещено сюда приходить. Все ясно?

— Да, господин.

Заметив, как приуныл Дэрил, когда узнал, что не сможет встречаться с Катце, Ясон улыбнулся.

— Так. По всему видно, вы двое… стали очень близки?

Широко распахнув глаза, фурнитур поерзал на стуле; откровенный вопрос хозяина об их с Катце отношениях вогнал его в краску.

— Да, — прошептал он наконец.

— Это не преступление, — успокоил его Ясон. — Но ты должен понимать, что, вступив в связь с зарегистрированным петом, вы подвергли свои жизни нешуточной опасности. По правилам, полагается доложить о вашей выходке Юпитер. Однако… думаю, ты знаешь это лучше прочих, я далеко не всегда следую правилам.

Дэрил не был уверен, как на это стоит отвечать, а потому не произнес ни слова. Ясон негромко рассмеялся.

— Ясно. Ты мудро решил ничего не подтверждать — но и не отрицать. Да, во всей этой истории есть доля и моей вины. Это по моему приказу ты выполнял… определенные действия… которые фурнитурам не принято совершать с петами, так что я, по-видимому, сыграл свою роль в том, что ты перешел все границы.

— Хозяин Ясон… моя задача — выполнять ваши распоряжения… какими бы они ни были.

Ясон весь подобрался и поставил свой бокал на столик.

— Правда? А что, если я попрошу тебя использовать твои компьютерные навыки, чтобы помочь мне в работе?

— Это… это было бы… конечно, я обязательно помогу! — зачастил Дэрил.

— Тогда все, что я тебе сейчас скажу, следует держать в строжайшем секрете.

— Разумеется, господин.

— Ну, что ж. Предположим, я даю тебе координаты некой планеты в нашей галактике. Смог бы ты проникнуть в их глобальную оборонную систему и выяснить, скажем, какие виды оружия они в данный момент разрабатывают?

— Вы хотите, чтобы я взломал их секретные каналы безопасности?

— А ты бы сумел?

Сероглазый юноша пораскинул мозгами.

— Попытаться можно, — кивнул он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее