Укрощение рыжего чудовища

– Орк? Варя – Рыжий Орк? Да ладно, чушь какая! – недоверчиво покачал головой Тин.

– Это ты ее плохо знаешь, – Николай пригубил чай, одобрительно кивнул. – Сейчас с ней лучше о тебе не заговаривать: огребёшь столько, что не унесёшь за раз.

– Ну, а в целом… как она? – Тин из всех сил пытался не показать, как разочарован. Хотя чего он ждал? Всё закономерно.

– А что в целом? – Николай подцепил с тарелочки кружок лимона и, слегка поморщившись, принялся жевать. – Живёт. Работает. У нас бывает часто – Любаву развлекает, Леночку нянчит.

Любава – жена, Леночка – дочь. Это Тихон уже выучил.

– Как дочка? Растёт? – Он перевёл разговор в нейтральное русло. Всё важное для себя Тин узнал.

– А куда она денется! – довольно отрапортовал молодой отец. – Щёки отъела как у хомяка – из-за спины видно. Смотри.

Тихон осторожно взял в руки телефон. Вообще, это знак доверия, как он считал. Тин свой телефон кому попало в руки не давал.

С экрана довольно улыбалось очаровательное круглощёкое создание. И щеки, и улыбка были такие, что Тихон поймал себя на том, что улыбается в ответ, хотя это всего лишь фото.

– По-моему, дочка на тебя не очень похожа.

– Ну, оно, может, и к лучшему, – невозмутимо ответил Ник.

Палец Тина дёрнулся на экране, и фото пухлощёкой малышки сменило фото молодой женщины. Сразу было очевидно, что это фото очень личное, несмотря на то, что видны только лицо вполоборота и голое плечо. Очень красивые – и лицо, и плечо.

– Извини, – неловко вернул телефон Николаю. – Я нечаянно.

Ник спокойно кивнул и, выключив экран, убрал аппарат в карман.

– У тебя… очень красивая жена, – Тин попытался сгладить свою досадную оплошность.

– Угу, – Самойлов снова вернулся к чаю. – Там, где взял, уже нет. Всех разобрали.

– Почему всех? Их много было? Не думаю, что таких девушек бывает много. Штучная работа.

– А вот и нет! – рассмеялся Ник. – У меня Любава – из тройни. Их три таких красавицы, представляешь?

Тин только удивлённо покачал головой.

– Но все уже при мужьях, – зачем-то уточнил Ник.

– Да мне и не надо. У меня своя есть. Или… нет. – И тут Тихон низко опустил голову. Устал вдруг задирать подбородок и делать вид, что всё в порядке. А какое «в порядке»? Даже дышится в последнее время будто через силу. Словно через несколько слоёв марли. Словно только рядом с Варей можно дышать. А рядом с ней ему места нет. Не достоин.

– Вот какого хрена?! – Ник резко и с досадой звякнул о блюдце чашкой. – Какого, я тебя спрашиваю, ты всё это натворил? А теперь – зашибись! Варька мается, ты маешься, все несчастные! Какого лешего ты это сотворил, если ты ее любишь?

Ответа не было. Тихон ответа не знал. Все ответы, что придумывались, не отвечали на главный вопрос. Как он мог убить то, чем дышал?

– Не знаю, – ответил Тихон только чтобы не молчать. – Испугался.

– Чего? Чего может испугаться такой большой мальчик, как ты?

Тин разглядывал узор на чашке. Внимательно. Все причудливые завитки махровой розы, украшавшей бок пузатой чашки.

– Испугался, что она стала мне нужна, своей зависимости от нее. Не привык. Тогда еще не знал, что по-другому не бывает. Если по-настоящему.

Пузатая чайная чашка с махровой розой на боку, целиком и полностью поглотившая внимание Тина, избавила его от жалости, которая откровенно читалась во взгляде собеседника. А жалости Тихон в свой адрес не любил.

– Дурак ты, – вздохнул Николай.

– Угу, – уныло согласился Тин.

– А знаешь, я ведь тоже в своё время… – Ник сам не понимал, зачем решился на откровенность. И с кем!

– Ты? – Тихон наконец-то поднял взгляд от чашки. – Что, тоже натворил дел?

– Не думай, не так, как ты! – фыркнул Николай.

– Расскажи! – Голос Тина прозвучал требовательно.

Но Ник не обратил на это внимания. Он всё равно решил рассказать. Жалко дурня. Неправильно, но жаль.

– Ну… в общем… это… короче… Случилась такая… хм… ситуация. И Люба мне говорит: «Я люблю тебя».

– А ты?

– А я такой: «Спасибо, мне очень приятно».

Тин посмотрел на собеседника пару секунд, захохотал, но резко оборвал смех.

– Ну и кто из нас дурак?

– Да я в тот день в аварию попал! – тут же принялся оправдываться Ник. – У меня была сломана нога, сотрясение средней степени и вообще!

– А у меня ангина! И интоксикация!

Неожиданно в разговоре возникла пауза.

– Вечно мы придумываем себе какие-то оправдания, да? – через некоторое время вздохнул Ник.

– Угу, – снова уныло подтвердил Тин.

Когда они уже прощались у дверей «ТинЪ», Ник все-таки сказал, хотя до последнего сомневался в целесообразности:

– У Варвары четырнадцатого день рождения.

– Апреля? – переспросил Тихон и тут же спохватился. Конечно, апреля, чего же еще? Четырнадцатое марта уже прошло. А ведь он даже не знал, когда у Вари день рождения. Не удосужился поинтересоваться. Как она вообще его выносила со всем его эгоцентризмом столько времени? Тихону стало тоскливо.

– Да, апреля, – кивнул Николай.

– Считаешь, мне стоит… – Тин не закончил свою мысль. Он и сам не мог до конца ее сформулировать.

– Не знаю! – раздражённо отозвался Ник. – Ты умный, собственный бизнес имеешь, вот и думай.

– А где она праздновать будет?