Укротители молний

Рокотов, ускоряя шаг, догнал впереди идущих заключенных. Вся цепочка скрылась за углом тюремного корпуса. А из глубины сцены доносится кручинная мелодия: «Я пустыни пересек глухие…» Из-за решетки окна, около которого растет береза, показалось бледное лицо заключенного. Это — Р о к о т о в. Сжимая пальцами решетку, он припал к окну. Пауза.

А н д р е й. Люди!.. Мне сегодня очень тяжело. У нашей березки, что выросла в камнях тюремного двора…

Яркий сноп света наплывает на березку в правом углу двора.

…сегодня ночью кто-то надломил ветку. Я разговаривал со стенами моей камеры, но стены молчат. Так послушайте вы меня, люди!.. Я иду к вам на исповедь. Я обращаюсь к вам, кто трудом своим заслужил право смотреть в глаза завтрашнему дню… К вам, мои ровесники!.. Вы возводите новые города и электростанции… Вы укрощаете необузданные стихии природы, поворачиваете вспять реки, жнете хлеб, выращиваете детей и цветы… А мы… Мы сидим здесь, в этом мрачном каземате с толстыми стенами. Тюрьма… Страшное это слово. Будь проклят тот час, когда оно впервые сорвалось с языка человека! Пусть будет благословен тот день, когда это слово умрет, когда наши далекие потомки будут узнавать смысл этого страшного слова в пожелтевших словарях.

Пауза.

Много-много лет я сижу в этой камере. Сегодня мне очень тяжело. Прошлую ночь во сне я видел волю: перед моими глазами горела на утреннем солнце долина. Она была вся в цветах и росе. А теплый весенний ветерок ласково перебирал зеленые косы берез. Они струились, как вода… Люди!.. Не думайте, что здесь, за этими мрачными стенами, в тюремных камерах, не летают золотые сны. Нас держат здесь вдали от вас, но мы не ропщем. Мы виноваты. А когда нам бывает очень тяжело, нам хочется рассказать вам, почему мы оказались здесь, за этими стенами. Слушайте, люди! Я расскажу вам историю о том, как иногда и хорошие парни оступаются… (Пауза.) Я родился в рабочей семье, учился в школе, носил пионерский галстук…

Луч света на зарешеченном окне гаснет. В глубине сцены возникает пионерская песня. Она вначале звучит тихо, еле уловимо. Ее поют детские голоса:

Взвейтесь кострами
Синие ночи.
Мы — пионеры,
Дети рабочих!
Близится эра
Светлых годов.
Клич пионеров:
«Всегда будь готов!»

Снова высвечивается тюремное окно и за ним лицо  А н д р е я  Р о к о т о в а.

Потом наступил сорок первый год. Страшный год… Отца взяли на фронт. Однажды, в дождливый осенний день, когда фашисты подошли к самой Москве, маму вызвали в военкомат. Там ей вручили похоронную. В ней было написано, что отец мой в боях за Родину погиб смертью храбрых. (Пауза.) И вот с тех пор я часто по ночам слышу голос отца. Я отчетливо вижу его светлый образ.

Наплывом видим выхваченное лучом света лицо  Н и к о л а я  Р о к о т о в а. Оно вырисовывается ясно. Временами его заволакивают пороховые дымы. Из глубины сцены слышны слова «Реквиема»:

Помните!
Через века,
                  через года —
Помните!
О тех,
Кто уже не придет
                             никогда,
Помните!
Не плачьте!
В горле
            сдержите стоны,
Памяти павших
                        будьте достойны!
Вечно
Достойны!
Хлебом и песней,
Мечтой и стихами,
Жизнью
             просторной,
Каждой секундой,
              каждым
                           дыханьем
Будьте
Достойны!
Люди!
Покуда сердце
                       стучится, —
Помните,
Какою
Ценой
Завоевано счастье, —
Пожалуйста,
                   помните!
Песню свою
                  отправляя в полет —
Помните!
О тех,
Кто уже никогда
                         не споет, —
Помните!
Во все времена
                        бессмертной Земли
Помните!
К мерцающим звездам
                      ведя корабли, —
О погибших
Помните!

Музыка затихает. Видение исчезает.