Укротители молний

Мы остались вдвоем с мамой. После гибели отца я стал ее единственным помощником и утешением. Она радовалась, когда я приносил в дневнике хорошие отметки. Она очень гордилась, когда я вступил в комсомол. Окончив десять классов, я пошел на завод, где работала мама. Стал учеником токаря. Война еще не кончилась. Мама тогда была донором. Она сдавала свою кровь для раненых. И вот однажды, это было летом сорок четвертого года, мы неожиданно получили письмо. С этого письма я и начну свой печальный рассказ. Прошу вас, выслушайте меня, люди. Я сегодня у вас на исповеди. (Пауза.) Это случилось давно, десять лет тому назад. Утро стояло солнечное, теплое…

Затемнение.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Небольшая комната. Чистая, уютная. Окно распахнуто в палисадник. На форточке висит сачок. На стене — портрет мужчины лет тридцати пяти. У стола хлопочет молодая женщина. Это мать Андрея Рокотова, Е л е н а  М и х а й л о в н а. На столе, среди тарелок с закуской, стоит бутылка красного вина. В вазе — букет красных гвоздик. Слышен стук в дверь.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Войдите!

Входит  О л е г, парень лет двадцати двух.

О л е г. Тетя Лена, а где Андрюшка?

Е л е н а  М и х а й л о в н а (подходит к Олегу, несколько настороженно). А зачем он тебе?

О л е г. На футбол хотел его пригласить. У меня лишний билет. Сегодня играют «Спартак» и «Динамо».

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Олег, давно я хотела с тобой поговорить, да все как-то… (Замялась.) Скажи, что у тебя общего с Андреем? Ты уже человек, можно сказать, бывалый, жениться, как я слышала, собираешься, а Андрей еще юнец. Неужели тебе интересно с ним?

О л е г (с затаенной обидой). Боитесь, что я был судим? Думаете, дурному научу? Зря, тетя Лена, так думаете.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Да нет… Я просто… думаю, что вы с Андреем друг другу не пара. Ему — еще восемнадцать, а тебе — уже двадцать три.

О л е г. Ну, что ж… Спасибо за откровение, тетя Лена. Я все-таки думал, что по-соседски мы могли бы сходить на футбол. (Уходит. На пороге сталкивается с Андреем.)

А н д р е й. Мама, Олег?.. Вы слышали — наши войска освободили Бухарест! На обеденном перерыве у нас был митинг. Моя бригада взяла повышенные обязательства, чтобы помочь нашим скорее войти в Берлин! (Олегу.) Ты ко мне?

О л е г. Хотел на футбол тебя пригласить, да что-то… сам раздумал. Тетя Лена говорит, что к вечеру дождь обещали… (Уходит.)

А н д р е й. Мама… Правда, обещают дождь? (Достает из гардероба костюм, вешает его на спинку стула.)

Е л е н а  М и х а й л о в н а (подходит к Андрею). Не водись ты с ним, сынок. К добру эта дружба не приведет. Сам знаешь, что это за человек. В тюрьме сидел, и сейчас нет-нет да милиция им интересуется… Боюсь я его. А костюм-то зачем вытащил? Уж не в театр ли собрался?

А н д р е й. Ты волшебница, мама! Сегодня вечером идем с Ольгой на «Гамлета».

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Достал билеты? На «Гамлета»?

А н д р е й. На весь цех было всего четыре билета. Жребий тянули сто десять человек!.. Ты представляешь — надо же так случиться: из четырех счастливцев оказались Ольга и я. Ребята в цехе зубоскалить начали. (Раскидывая на руках пиджак.) Мамочка, погладь, пожалуйста, пиджак. С брюками я сам справлюсь.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Интересно, кто же играет Гамлета?

А н д р е й (удивленно). Ты что, не читаешь газет?! Вот уже два месяца у театралов Москвы не сходит с языка имя Аржанова. За билетами стоят ночами. Смотри не спроси об этом кого-нибудь другого, засмеют. (Только теперь заметил на столе бутылку вина, накрытую салфеткой, и букет красной гвоздики.) А это в честь чего? В честь Бухареста или в честь билетов на «Гамлета»?

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Какое сегодня число? Забыл?

А н д р е й (пожимая плечами). Тридцать первое августа. А что?..

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Этот день ни о чем тебе не говорит?

А н д р е й. Что-то ничего не могу припомнить.

Е л е н а  М и х а й л о в н а. Твоему отцу сегодня исполнилось бы тридцать восемь лет. Каждый раз в этот день я покупала бутылку хорошего вина и цветы. Твой отец больше всех цветов любил гвоздики. Красные.

Оба смотрят на портрет Николая Рокотова. В дверь заглядывает  т е т я  Д а ш а.