Улей

— Линдси, не надо об этом, прошу тебя. Ты моя подруга. С Аланом вы были напарниками. Мы не совершили ничего дурного. Сделали то, что считали правильным.

— Пол знает, кто его родные отец и мать? — напирала Линдси.

Пэтти не ответила.

— Прошу тебя. Не надо об этом. — Дрожащими руками она взяла сливки.

— Пэтти, что случилось в ту ночь, когда погибла Сара?

Ответом ей было молчание. Долгое молчание. Пэтти просто сидела и помешивала сливки в кофе, которое уже стало светло-бежевым.

— Алан сказал мне, что убил её. Она собиралась рассказать всё Полу. Она с ним и встречаться-то стала лишь затем, чтобы получить доступ в наш дом и узнать, как всё было. Алан пытался урезонить её. Денег предложил. А она рассмеялась в ответ.

— Что было потом?

Пэтти посмотрела на Линдси. Лицо её вдруг стало осунувшимся, а в глазах читалось искреннее сожаление, какое, по мнению Линдси, невозможно изобразить.

— Он сказал, что задушил её, затем раздел догола и сбросил в водопад Мейпл. Клянусь богом, она, наверно, наговорила ужасных угроз, вывела Алана из себя. Он просто потерял самообладание. Сказал мне, что хотел только напугать её, а потом не сумел остановиться. Действовал, как одержимый.

Пэтти сообщила, что Алан разработал план действий, дабы замести следы.

— Самоубийство замышлялось как хитрость. Как попытка суицида. Чтобы вызвать сочувствие окружающих. Он сказал, что запустит двигатель машины, а я выжду пару минут, затем приду в гараж и спасу его. Он не должен был умереть. А ты потом помогла бы ему.

— Помогла? В каком смысле?

— Помогла бы выпутаться из этой истории.

— Каким образом? Я не стала бы подтасовывать улики, Пэтти, лгать я не умею. Я любила Алана, но на такое я никогда бы не пошла.

— Что ж… — проронила Пэтти. — От одежды девушки я избавилась. Сожгла во дворе. Признаю, я скрыла следы преступления. И раз уж я есть на этой фотографии, также признаю, что я входила в ближний круг Марни Спеллман, но я очень давно не общаюсь ни с ней, ни с остальными женщинами. Думала, мне повезло, что я сумела выбраться оттуда.

— А Аннетт Рипкен не повезло, верно, Триш?

Лицо Пэтти снова помрачнело, когда Линдси обратилась к ней по имени, от которого она давно отказалась. Триш, Патришия. Пэтти отвернулась к окну, затем посмотрела на набор кухонных ножей фирмы «Хенкель» с сияющими лезвиями — подарок мужа на годовщину их свадьбы. Заскользила взглядом по кухне и, наконец, опять остановила его на гостье.

— Линдси, я правда не понимаю, о чём ты.

Это было тяжело, но необходимо. Линдси поднажала.

— Понимаешь, Триш. Всё ты понимаешь.

— Прекрати называть меня этим именем.

— Я не пытаюсь тебя обидеть, — сказала Линдси. И она не кривила душой. — Я пытаюсь понять, почему Алана нет в живых и как всё это связано с Калистой Салливан и Сарой Бейкер.

— Алан покончил с собой. Он давно страдал депрессивными состояниями.

— Не думаю, — возразила Линдси. — Иначе ему пришлось бы указать это в медицинском формуляре годности к службе.

Пэтти посмотрела на неё долгим пристальным взглядом.

— Неужели ты рылась в его личном деле? Это неэтично.

— Нет, не рылась, — ответила Линдси. — На самом деле, неэтично то, что делаешь ты, выгораживая его.

— В каком смысле «выгораживая»?

— Алан беседовал с Сарой. Так? Он был чем-то обеспокоен — чем-то ужасным. Чем-то, что вышло из-под контроля.

Пэтти сняла фартук, свернула его и положила на рабочий стол.

— Этого я не знаю. И ты тоже. Я думала, ты была ему другом. Другом нашей семьи.

Неубедительные возражения. Она и сама это понимала. Равно как и Линдси.

На улице хлопнула дверца автомобиля.

— Пол приехал, — сказала Пэтти. — Тебе пора.

— Мы еще не закончили.

— Линдси, прошу тебя, просто уйди. Не лезь ты во всё это. Какой смысл ворошить обстоятельства самоубийства мужа, его давние дела, переживания, заставившие его покончить с собой? Разве мы с Полом недостаточно страдаем?

Линдси посмотрела в лицо Пэтти.

— Что произошло в ту ночь, когда умерла Калиста Салливан?

— Думаю, это ты уже знаешь.

— Кое-что, Пэтти, но не всё.

— Это было так давно.

— Рассказывай.

— Не уверена, что смогу. Много лет я старалась забыть об этом.

— Давай, Пэтти. Если начнешь прямо сейчас, успеешь рассказать до того, как сюда войдет Пол. У Калисты начались родовые схватки?

— Да. Марни поила её какими-то травами, чтобы стимулировать родовую деятельность. Как же трудно об этом говорить.

— Знаю, — согласилась Линдси. — Но иначе нельзя, Пэтти. Мы должны во всём разобраться. Погибли две женщины. Что их связывает? Ферма Спеллман, ну и ещё, получается, женщины, входившие в «Улей».

— Я не имела никакого отношения к тому, что случилось с Калистой. Правда.

— Но ты же была там, Пэтти. Ты знаешь, что произошло?

У Пэтти глаза наполнились ужасом. Стиснув кулаки, она ударила себя по коленям.

— Когда я вернулась в амбар, она была мертва. Клянусь.

— А ребёнок?

На Пэтти смотреть было страшно. Она кашляла, заливаясь слезами.

— Ребенок умер, — наконец выдавила она.

Линдси вбила последний гвоздь.

— Нет, Триш, ребёнок не умер, так ведь? — возразила она, снова назвав Пэтти её прежним именем — будто хлестнула её кнутом.