Улей

Покупая героин на улице, никогда не знаешь, чем его разбавили и какова его действительная концентрация в пакетике. Каждый раз я думал, что сейчас у нее будет передозировка и это конец.

Но конец наступил чуть позже, чем я ожидал. И узнал я о нем не так, как следовало бы.

Она пошла искать деньги на очередную дозу у каких-то своих знакомых. Все они тусовались в одном известном клубе, где можно было найти как и школоту, прорвавшую фейсконтроль, так и всякие пожившие отбросы.

Мать добыла свою дозу, и она оказалась последней. Инъекция была сделана в туалете клуба. Как, ты думаешь, поступили люди, когда заметили, что женщина странно мечется по углам?

Правильно, Рут. Они засняли это на телефон и слили в Сеть с подписью: «Нереально! Бомжиха помирает от передоза!»

Все ли в порядке с миром, где заблеванный и обделавшийся человек при смерти – это зрелище покруче звездопада?

Я увидел видео в Интернете до того, как его удалили. А потом домой привезли и тело. На нормальные похороны денег не было. У нас вообще ничего не было.

Школу я к тому времени уже бросил.

В этот миг я решил, что Войтех бесполезен, он живет в мире своих гротескных ужасов. Тогда поднялся занавес, и появился Винсент.

Через пару дней я пришел в этот клуб, намеренно повредил проводку и устроил поджог. Сгорело все, включая троих человек; не знаю, кто они были. Я снял пожар на телефон и выложил в Сеть с подписью: «Гори-гори ясно, чтобы не погасло».

Я не играл монстра, Рут. Я им даже никогда не был. Я просто вырвался из рук судьбы и зажег факел. Глядя, сколько просмотров набирают все эти извращенские любительские видеорепортажи (в том числе и мой), понял: людям во все времена нужны хлеб и зрелища. Надо не просто что-то делать: надо это показывать.

Мы живем в мире визуальных извращенцев, которые хотят видеть, как давят котят, как умирают от передоза наркоманы и режут себе запястья подростки. Люди любопытны, и я даже не могу их в этом упрекнуть.

Раз я стал частью этого, то тоже буду показывать то, что хочу.

Сначала я взламывал сайты известных газет за скверные и предвзятые репортажи, потом – системы фирм, которые плохо платили налоги или ставили опыты на зверушках… Я все выворачивал наизнанку, записывал об этом веселые и скабрезные видео и разливал их по Сети. Наша жизнь – реалити-шоу. Люди хотят быть причастными ко всему, что сокрыто от них завесой тайны, закона или морали. Но те, кто смотрит или просто показывает, – трусы. Они копят в себе ненависть, злобу и через жестокое видео чувствуют удовлетворение.