Улей. Отверженная (СИ)

— Он опасался за свою, — жестко оборвал воспоминания разведчик. — Связь, что ты за каким-то хреном поставила, а потом еще и осознанно поддерживала, не нравилась не только Королеве. Ты преподносила ее как спасение, я же видел обычный поводок. Боюсь представить, что думал о ней сам контуженный… Впрочем, неважно, — отмахнулся он. — У тебя был запасной план, и не один. Кто и мог нанести тебе непоправимый урон — так только ты сама.

— В моих изначальных планах не было Ники!

— О да. — Холодная усмешка поселилась в уголках его губ. — Надежда всего Улья, будущая Королева, Мать новой колонии, существо, обладающее колоссальным потенциалом, способное уничтожить какой-нибудь небольшой мир… возвращается к жизни и слезно умоляет вернуть ее к вымышленному мужу и ребенку. Вот это драма! Я до последнего думал, что ты притворяешься, двигаешься к своей цели какими-то сложными обходными путями. Разведчики могут играть несколько ролей, и твое актерское мастерство всегда было на высоте.

Он оказался совсем близко, вынудил встать на ноги. Его шершавые ладони зажали подбородок, стерли большими пальцами капли подсохшей крови.

— Давно следовало выкинуть тебя из головы…

Четвертый окончательно сошел с ума. Как можно ко мне прикасаться? Как можно целовать такую честолюбивую дрянь? Даже мне противно ею быть.

Но, к сожалению, прошлое не исправить, его можно только принять, что Вторая и сделала — ответила своему бывшему любовнику, обвила руками его напряженную шею, прижалась крепче.

— Выкинь, — прошептала и дразнящим движением провела языком по его губам.

Добропорядочная Ники умерла, а больше некому было меня остановить.

Разведчик не проронил ни слова, одним движением опрокинул и придавил своим весом к земле — сделал то, что и должен был вместо длинных и бессмысленных разговоров. Его запах дразнил, бередил старые воспоминания и, отринув все предрассудки, я зарылась носом в его шею и по-звериному вдохнула упоительный, давно забытый аромат.

Четвертый вскинулся, трепыхнулся, словно жалея, что пошел на поводу, что повелся в очередной раз…

— Ты вернулась, — тихо и как-то обреченно вымолвил он. — Не верю.

Чтобы подсластить его необъяснимую горечь, Вторая лизнула бившуюся жилку, прикусила кожу под ухом. И едва не заурчала, когда сильные руки в ответ стиснули талию.

Да, я любила его — любила так, как нельзя в Улье. Как Ники — Кира: исступленно, болезненно, чрезмерно.

— Ненавижу тебя, — прошептала, скрещивая ноги на его пояснице. Еще ближе, еще плотнее, чтобы касаться всем телом. Каждой клеточкой…

— На благо Королевы, это взаимно, — донеслось уже сквозь туман, и ревущая пучина прошлого поглотила нас обоих с головой.

Как же я скучала! По этим умелым скольжениям пальцев, губ, языка… Они заставляли изгибаться до хруста в позвоночнике, до боли в суставах, до резких вздохов. Просить продолжения — нет, умолять. Да я готова была вечно служить за то мгновение абсолютного счастья, что он мне дарил! Агрессия чередовалась с лаской, дикое вожделение — с нежностью. Разведчик знал не только болевые точки, он вновь и вновь исследовал мое тело, возносил нас обоих на пик блаженства и толкал с вершины вниз, в бездонную пропасть. И я падала, постоянно падала, и каждый раз заново взлетала — на крыльях, что раньше служили страховкой и опорой по жизни, а теперь явственно ощущались в одних фантазиях…

Прошлые связи разом поблекли, ничего не осталось. Даже бережно хранимый образ Кира померк, почти стерся. И причиной тому были не безусловные таланты Четвертого и даже не его знания акупунктуры. Сила, что он вливал щедро, не прося ничего взамен, текла по венам, разжижала не только кровь, но и мозги. Для отверженной — словно глоток воды в пустыне! Я пила и не могла напиться.

— Тише, малышка. Мы наверстаем, но не все сразу… — хрипло произнес бывший напарник, отстраняясь и щурясь, как мартовский кот.

Проклятье! Я и забыла, как тонка грань между страстью и одержимостью…

Пелена удовольствия спала так же резко, как и накатила. Вернулась реальность — серая, обыденная, мертвая, как и весь этот мир. Унылый ландшафт, кривые лысые горы, оставленные за спиной, сухое голое дерево и равнина, покрытая ядовитыми колючками. Кратковременная феерия закончилась, а правда совсем не радовала.

— Почему ты отказал Королеве? — рассеянно вопросила я, собирая остатки одежды. — С ней у тебя всегда была полноценная связь и высокий уровень привязанности.

Четвертый приподнялся на локте, заглянул мне в глаза и спустя некоторое время ответил:

— Ты ни при чем. Не переживай.

Возможно, у разведчика были какие-то собственные принципы, но Ее Величество, как и любая особь женского пола, видела за словами отказа меня — свою потенциальную соперницу. Она разделила нас, заставила Командиров придумать график, где мы бы не пересекались — ни на заданиях, ни в Улье. «Злокачественный союз» — так называла она наши отношения.

— Говорила, накажет, — тихо обронил разведчик, задумчиво созерцая пейзаж. — Всех чувств лишит. А ведь наврала…

Королева и наказала. Но только не его.