Уленшпигель и Гулливер. Антиевангелия XVI-XVIII веков

И опять-таки, нам еще рано расставаться с этим интересным сюжетом. Оказывается, издевка над Вознесением Христа в виде «неудачного полета Икара-Никиты» попала и на страницы византийца Никиты Хониата. Отсюда, кстати, мгновенно следует, что известная нам сегодня редакция этого якобы «очень древнего» и известного царьградского текста сделана не ранее середины XVI века.

34. Рассказывая об Андронике-Христе, Никита Хониат тоже насмехается над Вознесением Христа, объявив полет Икара-Христа неудачным.

Вот что говорит Никита Хониат. В Царь-Град был приглашен султан, дабы присутствовать при триумфе императора Мануила. У многих это вызвало раздражение и даже возмущение, поскольку, дескать, негоже султану «смотреть на триумф, который... ОСВЯЩЕН КРЕСТОМ ХРИСТОВЫМ... Триумф был устроен напрасно... В это-то время один из потомков Агари, КОТОРОГО СНАЧАЛА ПРИНИМАЛИ ЗА ЧУДОДЕЯ, НО КОТОРЫЙ ВПОСЛЕДСТВИИ ОКАЗАЛСЯ САМЫМ ЖАЛКИМ ЧЕЛОВЕКОМ И САМОУБИЙЦЕЮ, — ВЫЗВАЛСЯ ПЕРЕЛЕТЕТЬ С НАХОДЯЩЕЙСЯ В ЦИРКЕ БАШНИ ВСЁ ПРОСТРАНСТВО РИСТАЛИЩА. Поднявшись на эту башню... он стал на ней как бы за барьером, из-за которого выходят состязающиеся. Он был одет в весьма длинный и широкий хитон белого цвета, кругом перетянутый обручами, отчего в этой одежде образовалось много широких складок. Агарянин рассчитывал, что, как корабль летит на парусах, так он полетит при пособии своей одежды, коль скоро ветер надует её складки.

Глаза всех устремились на него, в театре поднялся смех и зрители беспрерывно кричали: «Лети, лети; долго ли, Сарацин, ты будешь томить души наши, взвешивая ветер с башни»? Между тем царь посылал людей отговорить его от его затеи; а султан, бывший также в числе зрителей, вследствие сомнительности успеха, в беспокойстве вскакивал с места от страха и боязни за своего соплеменника. Агарянин долго обманывал надежды зрителей, хотя постоянно следил за воздухом и наблюдал за ветром. Много раз распростирал руки и приводил их в движение, как распускаются и движутся на лету крылья, — чтобы набрать более ветра, но всякий раз удерживался от полета.

Наконец, когда ему показалось, что подул благоприятный и нужный для него ветер, — он распростирается наподобие птицы, полагая, что пойдет по воздуху. Но на деле он вышел ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЕМ ХУЖЕ ИКАРА. Как тяжелое тело, он стремительно полетел вниз, а не держался в воздухе, как что-нибудь легкое, и наконец упал и испустил дух, переломав себе и руки, и ноги, и все кости. ЭТОТ ПОЛЕТ СДЕЛАЛСЯ ДЛЯ ГОРОДСКИХ ЖИТЕЛЕЙ ПРЕДМЕТОМ ПОСТОЯННЫХ НАСМЕШЕК И ШУТОК над Турками, бывшими в свите султана. Турки не могли даже пройти по площади без того, ЧТОБЫ НЕ БЫТЬ ОСМЕЯННЫМИ» [933], с.150-152.

Здесь недаром говорится о «турках», то есть, как мы теперь понимаем, об ордынцах-татарах. Причем подчеркнуто, что триумф был освящен КРЕСТОМ ХРИСТОВЫМ, и что СНАЧАЛА «АГАРЯНИНА» ПРИНИМАЛИ НА ЧУДОДЕЯ, но потом, мол, разочаровались в нем.

ВЫВОД. Никита Хониат постарался высмеять Вознесение Христа в виде якобы неудачного полета воздухоплавателя Икара-Иисуса-Никиты при царе Иване Грозном. Соответственно подобрал терминологию: жалкий человек, ложный чудодей, самоубийца. Как мы уже говорили, следовательно, текст «Хониата» окончательно отредактирован не ранее середины XVI века. По сути, версия Хониата близка к скептическому рассказу Народной Книги про «полет» Уленшпигеля-Иисуса.

35. «А король-то голый!» Почему Микеланджело изваял царя Давида обнаженным.

35.1. Когда впервые и из чьих уст зазвучал ставший популярным возглас про голого короля. Кратко о нашей реконструкции.

В русском языке фраза мальчика, разоблачившего «наряд» короля, — «А король-то голый!» — считается крылатым выражением. Её употребляют, когда вскрываются какие-то неприглядные или не соответствующие действительности свойства человека или объекта. Как справедливо отмечено в Википедии, в английском языке существует аналогичная фраза — «The emperor has wears no clothes». В португальском языке тоже есть похожее выражение — «O rei esta nu e a rainha e louca», что означает: «Король — голый, а королева сумасшедшая». Так что не только на Руси, но и в Западной Европе до сих пор звучит это любопытное высказывание.