Уленшпигель и Гулливер. Антиевангелия XVI-XVIII веков

Поступки Гельмбрехта осуждает даже его отец: «Тебя лишь все возненавидят. Случись беда, найдись изъян, никто, конечно, из крестьян тебе не выкажет участья, а будет только рад несчастью... Боюсь, КОНЕЦ НАСТАНЕТ ЖАЛКИЙ», с.8, 10.

И далее продолжает: «Позор, — вскричал старик во гневе, — что мать тебя носила в чреве, ТЫ ТОПЧЕШЬ БЛАГО, ищешь зла, творишь недобрые дела. Но рассуди, сынок любезный, кто прожил более полезно? Прилежный пахарь или плут, кого ругают и клянут, кто на чужой беде разжился и ПРОТИВ БОГА ОПОЛЧИЛСЯ?», с.11.

Мы видим, что Гельмбрехта, как и Христа, обвиняют в нарушении прежних религиозных правил: «против Бога ополчился».

Далее, Гельмбрехта объявили вождем разбойников: «Святая правда, в первый год счастливым был его поход, он к цели плыл, и ветры сами несли корабль под парусами. И стал таким он дерзким скоро, что у разбойников без спора он долей львиною уже завладевал при дележе», с.14-15.

Любопытно, что, по Вернеру Садовнику, «плохой Гельмбрехт» сам, не стесняясь, откровенно живописует свои притеснения богатых людей, знати. Вот, например:

«Есть некий майер на примете, богач передо мной в ответе за ту обиду, что нанес... Клянусь, что тот мужик бесчестный с лихвой оплатит мне урон, своих коров лишится он, свиней упитанных и телок, МОЙ СУД, КАК ВОДИТСЯ, НЕДОЛОГ. Поверь, что будет стоить слез ему потоптанный овес. И на ДРУГОГО БОГАЧА я налечу, как саранча. Он хлебом заедал пирог! Нельзя терпеть такой порок. Я негодяя не прощу, пусть жив не буду, отомщу.

Есть и другой мужик богатый, обидчик мой и враг заклятый. Он головы за то не сносит, ПУСТЬ ЗА НЕГО ХОТЬ ПАПА ПРОСИТ... Пояс невежа вовсе распустил, когда со мною ел и пил. Я с ним расправлюсь без сомненья, ЗАБРАВ СЕБЕ ЕГО ИМЕНЬЕ. Он честный малый, не бездельник, что нажил, мне отдаст в сочельник — и плащ и новенький кафтан. О чем он думает, болван?

На что, скажи, имеет виды другой, нанесший мне обиду, старинный мой недоброхот? ОН ОТ РАСПЛАТЫ НЕ УЙДЕТ. Ведь неотесанный пьянчужка намедни взял пивную кружку и сдул нахально пену с пива, что, как известно, неучтиво. Прощать такое не годится, не то достоин я лишиться благоволенья милых дам и меч безропотно отдам. Что Гельмбрехт не простит позора, о том услышите вы скоро, а если скроется злодей, Я УВЕДУ ЕГО КОНЕЙ», с.23-24.

Или вот ещё: «Уж лучше я пущусь в разбой, одежду заведу из меха, нам зимний холод не помеха», с.8. И так далее.

Обратите внимание на цинизм, вложенный Вернером Садовником в уста Гельмбрехта. Одного из знатных богатеев он собирается пустить по миру лишь за то, что тот в присутствии Гельмбрехта «нахально сдул пену с пива». Это было, дескать, неучтиво. Такое простить никак нельзя. Особенно из-за присутствия милых дам. Такими яркими негативными красками реформаторы XVII-XVIII веков стали рисовать образ якобы самодура-царя Андроника-Христа. Его действительно нужные и радикальные реформы в Царь-Граде (см. нашу книгу «Царь Славян») высмеивали и выворачивали наизнанку. Дескать, — необузданный циник-самодержец. Даже заступническими просьбами римского папы пренебрегал.

12. Длительные странствия Гельмбрехта-Христа.

Как мы показали в книге «Царь Славян», император Андроник-Христос много и долго странствовал. Будучи рожден в Крыму, на мысе Фиолент (Вифлеем), детство провел в Царь-Граде на Босфоре. Потом многие годы жил и правил на Руси, где его именовали князем Андрем Боголюбским. Затем снова вернулся в Царь-Град, где правил как император, и был казнен в 1185 году в результате мятежа. Эти длительные странствия Христа отразились и в Евангелиях. В самом деле, в детстве Иисус бежит с родителями из Иерусалима = Царь-Града в Египет, то есть на Русь, спасаясь от злобного царя Ирода. Затем долгое время находится вдали от Иерусалима, и Евангелия умалчивают об этом периоде странствий Христа. Но некоторые так называемые апокрифические новозаветные тексты утверждают, что Иисус жил в Индии, то есть, на Руси, см. нашу книгу «Империя». Согласно Новому Завету, Христос вновь появляется в Иерусалиме уже в возрасте примерно тридцати лет, и через три года Его казнят.

Следует ожидать, что эта тема странствий появится и в жизнеописании Гельмбрехта. Наш прогноз полностью оправдывается. В самом деле.

Гельмбрехт восклицает: «Отныне я даю обет объездить вихрем белый свет. Мне страх неведом! ... Мужать и странствовать под солнцем... Ты вылетаешь из гнезда, — прощай, отцовская узда!», с.9.

Отец безуспешно уговаривает Гельмбрехта: «Мой милый, откажись от странствий, останься дома и крестьянствуй», с.12. На это Гельмбрехт отвечает так:

«Но я мой рыцарственный дух и тягу к странствиям, поверьте, не усмирю до самой смерти», с.14.

Итак, через всю повесть Вернера Садовника проходит тема далеких и длительных странствий Гельмбрехта, то есть Андроника-Христа.

13. Святая Троица.