Ульфхеднар (СИ)

— Не бойся. Я волоску не позволю упасть с твоей головы, — устало обронил Кай и отвернулся. Сэхунн сидел ни жив ни мёртв, трогал левой рукой шею и пытался успокоить пошатнувшийся свет. Он не мог поверить, что воевода Кай его… его… поцеловал? И потом… чуть не загрыз? И ещё…

Плеснула вода. В колеблющемся свете яркие блики заплясали по медовой коже.

— Спать можешь здесь, — сухо сказал между делом Кай, набрасывая на плечи полотняную накидку. — Тебя никто не потревожит. Наверное, слишком много для тебя за раз. Ладно. Отдохни. Потом мы поговорим ещё.

Кая Сэхунн потерял в тенях. Когда же вода заметно остыла, Сэхунн помылся, ополоснулся, черпая ковшом чистую воду из ведёрка, завернулся в кусок неподрубленного полотна и приткнулся в углу на ворохе шкур. Долго вертелся и так, и сяк, пытался устроить правую руку и прогнать думы. Слова воеводы Кая не желали доходить до разума Сэхунна. Он ровным счётом ничегошеньки не понимал.

А после Сэхунну снился бегущий за солнцем на закат чёрный волк. Крупный и сильный зверь мощно отталкивался лапами, мчался по самой кромке, где земля и небо сходились вечной войной и не могли взять верх друг над другом. Пушистый хвостище стелился по ветру. Волк прижимал уши, сверкал зеленью глаз и нёсся ещё быстрее, чем за миг до того. Словно боялся опоздать. Чёрная стрела на розово-молочном небосклоне в вечной погоне за небесным светилом. И вдруг после — застывший гордый обрис в спелом круге луны.

— Ты сможешь, — беззвучным шёпотом уговаривал Сэхунн волка. — Ты непременно поспеешь. Никому тебя не догнать.

Волка сменили тьма и два горящих во тьме смарагда. Сэхунн тянулся к ним руками, но достать не мог. Это что-то значило, что-то важное, но у Сэхунна не выходило вспомнить, что же именно.

На заре Сэхунн осоловело моргал, озирался и вспоминал, как попал в светлую клеть, где дурманяще пахло лесом, и откуда на резном столике у вороха шкур взялся ковшик со сладким ягодным напитком. Осушив ковшик, Сэхунн чесал затылок и вспоминал, что смарагдами скрепляли договоры и дарили их ближникам. Верили, что смарагды очищают помыслы, делают дух твёрдым и укрепляют верность и преданность.

Верность и преданность…

_______________

* Лагодник — бездельник.

* …мёдом уста омытые — мёд поэзии Брагги. Считалось, что на уста скальдов попал мёд Брагги, который дал им красноречие и умение слагать стихи.

* Одноглазый Отец — Один. За мудрость футарка расплатился глазом.

========== Волком бегущий ==========

Комментарий к Волком бегущий

Спасибо любимым читателям за комментарии - ответы будут позднее с новой частью, а пока ещё кусь и… *галоп*

Стары Ольса — Боевая (Кастарват)

Стары Ольса — Літвін

Волком бегущий

Речь местных была лениво-напевной и красивой, но чуждой для северного уха. Сэхунн так и не научился правильно выговаривать название племени Гинтаса*. Зато речь вендов выходила куда яснее, пусть иногда морозом и схватывало всё внутри от их рычания*. Северная речь казалась вендам хриплой, а вот северянам вендское наречие напоминало о волках протяжным или коротким будто воем, грозными рыками, фырканьем и цоканьем. Одно имечко ближника Турина Старого чего стоило: «Р-р-рыва» — как есть волчий рык. Сэхунн чуть язык себе не сломал. Но то и дело в густом лесу рычащей вендской речи проскакивали родными шхерами знакомые слова.

До полудня Турин водил гостей на большой двор и на стену, а ещё рассказывал, что в хирде воеводы Кая вендов много. Собирались и прибыток взять из местных юнаков, что ходили в обучении.

— Уже третий раз, — важно кивнул Турин. Он и занимался обучением младших. — На третий день назначен первый урок. Кто сдюжит, тех воевода допустит ко второму. А кто все три одолеет и пройдёт посвящение, останется кормиться в хирде.

Никто не удивился. Так всюду поступали, разве что испытывали молодых воинов всяк по своему разуменью.

Сэхунн осмелился спросить у Турина о воеводе, когда отец и хирдманы полезли смотреть хитрую бочку с горючей дрянью.

— Вилктак — это волком бегущий, его так тутошний люд зовёт. Ну как перевёртыш, который и человеком может, и волком. Они думают, что его рагана зачаровала. Наши его Волчьей Шкурой зовут. Он в бой ходит в волчьей шкуре. Там колпак как волчья голова. Может, сам поглядишь как-нибудь.

— Так он волком оборачивается на самом деле?

— Говорят, катается по лесу волком после боя, но такое на глазах не делают. А катается ли вправду… кто знает. Но все вести он ведает до того, как ему расскажут. Ваши зовут его ульфхеднаром, потому что стомы в бою не знает. Ловкий он, страсть. Он танцует с мечами посреди битвы.

Слова о мечах напомнили Сэхунну о вечере и сваре с Сорокой, и как все молчали, на волчий меч глядя. Сэхунн помялся да спросил и про то.

— Так меч у тебя воеводин, хлопец. Допредь никто меч тот не носил, один только воевода. Меч давеча пропал как будто, а тут ты привёз с собой. Непонятно всем, — развёл руками Турин. Тот ещё старый лис — сам ни гу-гу, что меч Сэхунну рагана отдала, хотя Гинтас тоже о таком не болтал зря, как приметил Сэхунн, а северян никто и не спрашивал, откуда меч взяли.