Ульфхеднар (СИ)

— Нет. — Сэхунн помотал головой и понурился, нашёл взглядом собственные костистые коленки, торчавшие из воды. — Погода тогда была не на нашей стороне. Мы вышли в море поздно. Надо было раньше.

— А если бы погода была за вас, ты смог бы найти тот остров?

— Откуда же мне знать наверняка? — Сэхунн удивился. Что за дело вендскому воеводе из края лесов и озёр до какого-то острова на краю земли?

— Но ты бы попытался?

— Попытался, — поразмыслив, признал Сэхунн. — Только я не такой уж и опытный кормчий. Мне только вторую зиму правило доверяют без присмотра.

— Но в пути за Эрин доверили ведь? Значит, неспроста. Скажи, ты смог бы провести крепкий корабль Морем Мрака на запад так далеко, как можно?

— Я… Я не знаю, а бахвалиться не хочу. — Сэхунн продолжал недоумевать. И едва ещё раз не свалился со скамьи, потому что воевода Кай цепко сжал пальцами левое запястье, потянул к себе и заставил ладонь показать. Пальцы у воеводы Кая были горячие и чуткие. Он повёл кончиками по ладони Сэхунна, обводя и поглаживая мозоли от правила.

— А если у тебя будет старая карта, не совсем точная, но карта, ты сможешь?

— Воевода, я не разумею, почему ты спрашиваешь о таком меня, — признался Сэхун, с трудом двигая непослушными губами. Левая ладонь млела под пальцами Кая, и отнимать её Сэхунну совсем не хотелось. Хотелось понежиться, утопая в касании, наполненном силой и мощью.

— Я расскажу тебе. Потом. Быть может, — отрывисто ответил Кай. — Пока я предлагаю тебе вступить в мой хирд. Испытания будут через два дня. Но я могу взять тебя и без испытаний. Если хочешь. Два дня на раздумья у тебя есть. Завтра я скажу об этом твоему отцу.

Сэхунн вот теперь ладонь отдёрнул. Пытливо всматривался в строгое в неверном свете лицо и игру теней на нём. Выхватывал бороздку на подбородке, округлый кончик широкого носа и волчьи глаза в обрамлении густых ресниц.

— Это твоё условие?

— Условие?

— Отец пришёл сюда просить о службе или проходе по реке в Миклагард. Значит, ты позволишь остаться или пройти, если я пойду в твой хирд кормчим?

— Нет. Это не условие. — Кай вновь откинулся спиной к бортику и слабо улыбнулся. — Это просьба. Мне нужен кормчий, который знает море на западе. Быть может, мне понадобится корабль. Но это то, что нужно мне. А земли эти принадлежат не мне, а тем, кто живёт на них. И решать, будет ли твоему отцу служба или волок в Милиниск, Роге. Люди, что живут тут, признают её власть над собой.

— А она придёт ещё не сейчас, — тихо договорил Сэхунн.

— То верно.

— А если отец даст тебе корабль и кормчего до того, как прибудет Рога… — осторожно начал Сэхунн.

— Тогда решать с Рогой всё буду уже я. Но только если ты пойдёшь в мой хирд. — Кай смотрел жёстко и прямо, ощутимо давил взглядом на плечи Сэхунна.

— Почему? — выдохнул беспомощно Сэхунн.

— Ты должен пройти посвящение. Так надо. Но ты должен пройти его своей волей. — Под внезапный всплеск Кай стремительно придвинулся к Сэхунну. В один миг оказался так близко, что Сэхунн учуял горячее дыхание на собственных пересохших губах и зачарованно уставился в мерцающую тьму глаз, где ему почудились зеленоватые всполохи. — На деле мне это неважно. Будь моя воля, я и так тебя забрал бы. Ты мой небесный дар. Ты уже мой и был моим всегда. Я шёл с другого края земли, долгие годы шёл, рождался и умирал, чтобы идти снова и найти тебя. Поэтому я не смогу тебя отпустить. Даже если ты не захочешь, пусть уже и выбрал, я не отпущу тебя. Не смогу.

Кай кончиками пальцев коснулся губ окаменевшего на скамье Сэхунна. От нежного прикосновения у Сэхунна в груди всё оборвалось, упало вниз, заколотилось и затрепыхалось в пятках. Он и хотел отпрянуть, но не мог. Силы враз оставили его как будто.

Кай по-прежнему касался кончиками пальцев его губ, после придвинулся чуть и прижался к своим же пальцам губами тоже.

— У тебя есть то, без чего мне никак. Я не знаю, нужен ли тебе, но знаю, что ты нужен мне. Закрой глаза теперь. Закрой.

Сэхунн не посмел перечить и медленно сомкнул веки, затаив дыхание. Губы пекло жаром, что шёл от сильных пальцев. Сэхунн сделал хриплый вдох, едва пальцами Кай повёл ниже, крепко сжал подбородок, а затем… Сэхунн даже не догадывался, что губы могли плавиться от жара, как воск, и что это слаще всего, что он когда-нибудь пробовал. Он не подозревал прежде, что можно дышать кем-то, словно пить каждый вдох с чужих губ, и что от этого твердь раскачивается и истончается, превращается в морок, а в животе становится так пусто и легко, и хочется парить облаком высоко-высоко в небе.

Сэхунн был как одурманенный, покуда не осознал острые зубы на собственной шее и глухой рокот. После вздрогнул, едва уразумел, что Кай рычит. По-звериному рычит. Сэхунн обмер весь, сжался в комок, но Кай не сжал челюсти и не прокусил тонкую кожу. Кай отодвинулся и сделал это так, словно ломал себя без пощады. Скользнул больным взглядом по сэхунновой шее и шумно вздохнул.