Ульфхеднар (СИ)

Вжавшись лицом в густой мех, Сэхунн дышать пытался. Ждал. Умирал, покуда Кай губами пробовал его поясницу и неторопливо вдоль спины поцелуями мостил себе путь, чтобы в конце этого пути укусить между лопатками и влить в жилы пламя. У Сэхунна всё плавилось и горело под кожей. Тело становилось податливым, мягким, чутким. Сэхунн чуял не то что малейшее движение воздушных потоков, а даже танец язычков, венчавших свечи. Прикосновения же Кая — даже самые невесомые — сокрушали его, сметали, ввергали в радость бесконечную и удовольствие тягучее.

Он мычал глухо, вжимаясь лицом в мех. Кай стискивал ладонями его вскинутые бёдра, накрывал ягодицы пылающие, раздвигал их и прижимался к краям нежным, толкаясь легонько-легонько.

Дрожать заставлял. Желать заставлял. Заставлял Сэхунна просить и подаваться навстречу, чтобы получить всё без остатка. Сэхунн коленями упирался и ягодицами к бёдрам жёстким прижимался, цеплялся пальцами за густой мех и дышал хрипло, единеньем наслаждался, покуда Кай языком по коже на спине его проводил и за бёдра крепко держал — до синяков крепко.

Сэхунн дрожал и пытался не думать, что для Кая на вкус он сладкий — Кай сам говорил. Хотя неважно, Сэхунну всё равно нравилось чуять на коже язык Кая, губы, дыхание — всё. Зажмурившись, он покачивался неспешно от плавных движений и всё сильнее цеплялся пальцами за густой мех. Кай прижимался к нему, отстранялся и возвращался. Двигался внутри него, усиливая жар, вытапливая влагу из тела, что каплями на коже дрожала. Каждый новый толчок взращивал чуткость и заставлял Сэхунна отзываться с большим и большим пылом.

Кай как будто пробуждал его тело, заставлял распускаться и цвести буйным цветом. Останавливался внезапно, целовал в шею, плечи, спину, гладил ладонями по бокам, ласкал живот, бесстыже меж ног расставленных проводил, дразнил кончиками пальцев промежность, трогал бёдра, ягодицы мял, подушечками нажимал меж ягодицами, обводил растянутые крепким стволом края, поглаживал и вновь толкался, проникая глубоко и насыщая собой настолько, что сдержать дрожь Сэхунн никак не мог.

И всё больше блазнилось Сэхунну, что они с Каем волшбой занимаются, зачаровывают явь вокруг себя, рассыпают искорками блаженство, невозможное на свете этом. Рвут ткань бытия и впускают в этот свет нечто чудесное. И Сэхунну хотелось попасть туда, где этим чудом пропитано было всё, каждый сладкий миг. С Каем вместе. Сэхунну хотелось, чтобы Кай забрал его туда навсегда. Насовсем. Чтобы только они двое и эти чары — до скончания времён.

— Мой… — Пламенным шёпотом вдоль спины, губами, языком. Сэхунн сильнее в мех вцепился, уплывая вместе с ритмом учащающимся и ускоряющимся движением. Тихо застонал, когда острыми зубами — меж лопатками, но вместо боли — жаром и струящимся сквозь тело восторгом…

Уснуть после Сэхунну так и не удалось. Накопив довольно сил, чтобы приподняться на локте, он оглядел удобно устроившегося поперёк шкуры Кая. Тот уложил голову ему на живот и согнул ноги в коленях, чтобы пятки не сползали с меха. Вроде бы дремал. Сэхунн осторожно тронул бедро, огладил, перебирая пальцами густые волоски, накрыл ладонью колено и позволил ей проскользить от колена к лодыжке, потом медленно повёл обратно к колену, поколебался, но коснулся крупной мышцы на бедре. Гладил, затаив дыхание.

Кай лениво приоткрыл один глаз и тихо фыркнул, но отодвигаться не стал. А Сэхунну было сладко. Не волчий густой и длинный мех, но тоже пушисто и гладить приятно. Осмелел достаточно, чтобы поворошить волоски на внутренней поверхности бедра. Кай томно потянулся и повернулся на бок, придвинув ногу к Сэхунну ближе, зажмурился довольно, когда Сэхунн приласкал голень.

— Пытаюсь привыкнуть, что уже почти…

— Сделать будет проще, чем думать об этом. Сам увидишь. — Кай немного сдвинулся, пощекотав кожу на животе Сэхунна отрастающими волосами, щекой горячей прижался. — И с тобой буду я. Всегда. Что бы ни было.

— Это ты уже говорил. А потом отрёкся. — Сэхунн невольно охватил ладонью тонкую лодыжку, словно удержать попытался.

— Я сделал то, что должен был сделать. Но это долг. А ты — это ты, а не долг. Мне всё равно, насколько это глупо и опасно, я просто всегда буду возвращаться. Ты — мой.

Сэхунн хотел спросить, может ли Волк найти другого Стража, но не спросил. Ответ пришёл на ум сам: да, Кай мог найти другого Стража. Волк видел всё вокруг иначе. Видел людей иначе. Волк мог найти кого-то подходящего и укусить, влить часть своей силы. Но Кай не стал искать другого. Он к Сэхунну вернулся, потому что Сэхунн не отрёкся от него, держал верностью.

— Иногда мне кажется, что ты чудовище, что пришло с иной стороны.

— Может быть. — Кай сомкнул веки и слабо улыбнулся. — Но ты меня не боишься. Ты сказал, что я красивый.

— Настоящее чудовище и должно быть красивым. Чем красивее, тем опаснее.

Кай вскинулся, придвинулся ближе и заглянул Сэхунну в глаза. На миг примерещились острые клыки у беззащитного горла.