Ульфхеднар (СИ)

Сэхунн слушал и хохотал со всеми, пока не встретил взгляд волчий. Кай откинулся на высокую спинку, спрятав лицо в тенях, и смотрел на Сэхунна прямо и пристально. Немо звал как будто. Губы облизнул лениво и глаза чуть прищурил по-хищному, а потом взглядом сполз на губы Сэхунна. Словно поцеловал наяву. У Сэхунна жаром по щекам плеснуло, а на кончике языка заиграл лесной вкус пряный. Он промямлил Гарду, что голову остудить надо, сполз с лавки и удрал в малый двор в чём был.

Стоял под снежинками, что кружились в безветрии и без звука единого на остывшую землю ложились, дёргал за ворот и жадно вдыхал морозный воздух. Холод сначала покусывал за кончики пальцев и скулы, смелел потихоньку, пробирался за ворот, тягуче сползал по спине до самой поясницы и сжимал за бока.

Сэхунн задохнулся и зажмурился крепко-крепко — к спине горячее приникло, руки сильные за пояс обхватили. Твёрдыми губами по шее, выдохом долгим. Сэхунн глаза открыл и сглотнул — перед глазами у него покачивался камень на кончике плетёнки. До боли знакомый камень.

— Возьмёшь?

Он робко потянулся, неловко сжал в ладони зелень искристую, прозрачную, после медленно пальцы разогнул и повернул ладонь, чтоб на свет от факела поглядеть — сквозь. В камне всё так же блазнился Сэхунну бегущий волк. Его волк.

Вновь сжав камень в руке, Сэхунн повернулся в объятиях горячих, приник к Каю и в лицо заглянул. Улыбка таилась в уголках рта, в глазах блестящих.

— Уже скоро… Не жаль?

Улыбка погасла. Кай медленно провёл большим пальцем под нижней губой Сэхунна, погладил.

— Жаль. Эта земля была доброй ко мне. И здесь я тебя встретил. Но нельзя останавливаться, преодолев всего одну вершину. Нужно идти к новой.

— Мать прибудет завтра?

— К началу пути. Забудь об этом пока. — Кай тронул губами подбородок Сэхунна. — Ты мой, а эта ночь, последняя, — вся наша.

Сэхунн дозволил себя увлечь в тепло, уронить в меха, исцеловать всего, пока одёжу снимали в четыре руки, дозволил забрать и мучить сладко. Пил дыхание Кая поцелуями и ловил горьковатый воздух, напитанный воском растопленным, терялся в пятнах света от язычков пламени, венчавших свечи.

Привыкнуть к этому не получалось совсем. Каждый раз как первый. И только Сэхунн думал, что готов снова к шторму, так сразу и обманывался. Медово-смуглый Кай ластился к нему, змеёй в объятия вползал, тихо волком рычал и ладонями сразу везде трогал. Показывал, что его. Всё — его. Отрастающими волосами шею и грудь щекотал, губами и зубами помечал, оглаживал ладони Сэхунна на своих широких плечах, крепко держаться дозволял и вместе с ним по шкурам кататься.

Сэхунн ухитрился свалить Кая на меха. Коленями сжал бёдра и удержал за запястья. Тяжело дышал и смотрел сверху вниз на вытянувшегося на шкуре Кая. Озорные искорки под густыми ресницами, кончик розового языка меж губ проблеском соблазна, тёмная ямочка на подбородке упрямом и тяжёлой волной чёлка, что прятала крутой лоб. Кай смотрел чуть насмешливо и лежал спокойно, показывая, что можно и не держать — не сбежит.

Взволнованно губы облизнув, Сэхунн сторожко пальцы разжимал, вёл кончиками самыми по рукам сильным, по плечам гладил дрожащими ладонями, зачарованно глядел на ключицы, прикасался едва-едва. Пробовал на жёсткость мышцы на гладкой груди. Долго медлил, покуда осмелился тронуть маленькие тёмные соски, а затем ладонями по бокам твёрдым провести и плоский живот напряжённый огладить. Под гладкой медовой кожей там пылал жар.

Кай не шевелился, смотрел только с живым любопытством. Даже не дрогнул, когда Сэхунн до густых завитков в паху добрался и уставился на толстый крепкий ствол. Сэхунн пересохшие губы облизнул снова, неуверенно охватил ладонью твёрдость горячую и дыхание затаил, пальцами чуя растущее напряжение. Ладонь заполняло ощутимо текучим жаром как будто. А Кай лежал всё так же спокойно, ошеломляя Сэхунна сдержанностью и позволяя трогать себя, узнавать.

Сэхунн немного сдвинул ладонь и сглотнул, привыкая к мысли, что всё это вот вполне в него помещалось да ещё и блаженством поило. Узкие бёдра под ним почти закаменели от напряжения, а живот у Кая стал жёстким как дубовая доска.

Выдох прерывистый — и Сэхунн растянулся на шкурах, обмяк под Каем и вдох сделать забыл. Срывающимся голосом в губы настойчивые признался:

— Красивый…

Тихий смешок растаял между ними.

— Для тебя. Это для тебя. Ты видишь.

Сэхунн за плечи Кая широкие держался и ловил поцелуи губами, скулами, шеей. Вертелся, покуда не подставил под поцелуи плечи и спину. Замер тогда и тихо застонал от блаженства мягкого, чуя губы, что трогали шею и касались после кожи меж лопатками. Кай целовал и целовал, слегка покусывал, оглаживая ладонями бока и бёдра. Сэхунн сам не понял, как ноги раздвинул, прогнулся и приподнял бёдра выше, выдохнул и прикрыл глаза — Кай накрыл ладонями ягодицы, огладил неспешно, согнул пальцы и мучительно медленно смял упругие округлости, раскрывая Сэхунна для себя, чтобы потереться там — между, слабо толкнуться, надавливая и откровенно намекая, что хочет войти.