Ульян едет в Крым

— Что-то я устал, блин, так отдыхать. Плохо мне, Лёлик.

— А ты перестань водку литрами кушать, и сразу полегчает.

Зяма скисает совсем.

— Я же серьезно… Я ведь чего хотел? Просто хотел время провести со старыми друзьями. Мы ведь столько лет были вместе. В баскетбол, в футбол, в походы ходили, кабинет химии сожгли. Клево было… А что теперь? Теперь мне с моими старыми друзьями так муторно, как будто я уже умер. А почему? Нет, я понимаю, что пить надо меньше. Но ведь не могу меньше. Если не выпью, мне еще муторней становится. Вообще видеть не хочу никого. И уйти нельзя. Если я сейчас уйду, будет не по-товарищески. И перед тобой стыдно. Втянул зачем-то в эту фигню…

— За меня не переживай, — успокаиваю Зяму. — Я тут на добровольных началах.

Некоторое время мы молчим. Зяма внимательно изучает нагноение на большом пальце своей правой ноги.

— А если мне покинуть лагерь по медицинским показаниям?

— Извини, — говорю. — Медицинские показания должны подтверждаться справкой от врача. И справка должна быть правильная, с синей печатью. Выдана такому-то тогда-то, ввиду невозможности участвовать в осаде дома номер семь по улице 3-я Железобетонная с целью возвращения домой гражданки РФ Елены Меняйловой, неверной супруги гражданина РФ Владимира Меняйлова.

— Вот ты смеешься, а мне вообще ни разу не смешно.

Зяма смотрит на меня слезящимися глазами. В этот момент он похож на больного енота, и меня еще больше разбирает смех.

Насколько я успел узнать, Елена, она же Ленка-чума, законная, но неверная супруга Вована, — была далеко не ангелом во плоти, а той еще сукой. В свои двадцать семь лет она искренне уверена в своей неотразимости, чему сильно поспособствовали сексуально озабоченные феодосийские мужики, которые хороводились вокруг нее с подросткового возраста. Происхождение Елена имела относительно благородное, папаша ее, Зевс Тимурович, владел сетью общественных туалетов в центральной части Феодосии и шиномонтажной мастерской «Спарта», так что мог позволить себе, по местным меркам, многое. Он бы мог поспособствовать, разумеется, и счастью дочери, если бы она хотя бы разок его послушалась.

Когда Елену после девятого класса сплавили в химико-технологический колледж, весь школьный педагогический коллектив дружно сплясал гопака. Но она и в колледже не успокоилась. Организовала там команду по чирлидингу, договорилась с директором футбольного клуба «Кафа», чтобы выступать в перерывах матчей, и довыступалась в итоге до того, что сбежала с подающим надежды футболистом Игорем Бесединым в Краснодар, когда его пригласили во второй состав ФК «Кубань». Подругам эта идиотка рассказала, что ее похитили и увезли силой. Папаша, естественно, был в шоке, нанял частного детектива, и через три месяца юных влюбленных благополучно нашли.

По одной версии, блудную Елену притащили домой сразу. По второй — она оказалась глубоко беременной, поэтому ей дали возможность в Краснодаре родить и только потом вернули отцу, пристроив ребенка в католический приют Святой Марии, чтобы никто ничего не узнал. Вован Меняйлов в ту пору учил детишек футболу в спортивной школе «Спартаковец», а папаша Елены юным футболистам оказывал спонсорскую помощь — форму покупал, мячи, ну и остальное по мелочи, а пока покупал, почему-то проникся симпатией к их тренеру. В общем, когда Елена вернулась домой, Зевс Тимурович предложил Вовану занять вакантное место зятя со всеми вытекающими.

Вован предложение радостно принял. Свадьбу сыграли отменную, в свадебное путешествие в Грецию скатали, Вован на супругу смотрел как на богиню, не мог надышаться. Да и тесть не обманул: на работу пристроил, квартиру помог приобрести, денежное содержание положил достойное. Елена благополучно родила в браке дочку, которую, по настоянию Зевса Тимуровича, назвали Артемидой. Казалось бы, живи да радуйся, так нет, через полгода после родов у Елены прохудилась крыша, и она стала распускать слухи, что Артемиду родила вовсе не от Вована.

Потом, кстати, выяснилось, что это чистая правда. Вован был единственным, кто получал доступ к телу супруги только по большим праздникам, остальным особям мужского пола она отдавалась по первому требованию. Даже отцовство ребенка установить, как говорят, достоверно не удалось. Елена, уже будучи в браке, спала чуть ли не со всей мужской частью папиной фирмы. А Вована она еще и поколачивала иногда в профилактических целях. Тот долго пыхтел, обижался, но, когда все прегрешения супруги вскрылись, великодушно ее простил. А куда деваться? Когда Елена успокаивалась, то была послушной и шелковой, да и со статусом зятя Зевса Тимуровича расставаться не хотелось.

А потом в шиномонтажку «Спарта» устроился простым охранником некий Геннадий Парусов, бывший стриптизер, считающий себя начинающей моделью. И Елена не устояла перед его обаянием. Впрочем, не она первая. В прежней жизни, когда Гена был старшим лейтенантом инженерных войск, его даже из армии выперли за порочные связи с женами офицеров полка.