Читаем «Улисс» в русском зеркале полностью

любимый труд и блестящие успехи в нем хвалы поклонников восхищенье близких все это вкупе оказалось лучшею панацеей для моего друга болезнь его считавшаяся неизлечимой стремительно отступала силы прибывали день ото дня и вскоре он уже так окреп что совершенно благополучно без затруднений мог быть доставлен в донской крематорий старейший и самый комфортабельный в столице с лучшими газовыми печами производства опытных немецких фирм и удобно продуманною системой утилизации волосяных костяных фекальных и прочих общечеловеческих ценностей пройдя кремацию в задушевной исключительно теплой атмосфере он был помещен в прочную серозеленокоричневую урну отечественного фаянса изготовленную вторым очаковским комбинатом сантехизделий причем заметим этот небольшой contretemps нисколько не прервал наших трудов равно как и не снизил успехов которые лишь стали можно сказать еще более фантастическими мы разумеется далеки были от того чтобы афишировать наши достижения но мы и не делали из них тайны да говоря откровенно при любых стараниях было столь же возможно сохранить их в тайне как упрятать в дровяной сарай под замок Supernova просиявшую на небосклоне хотя единственным желанием нашим было трудиться в безвестности и тиши однако вопреки этому желанью наша слава росла ширилась наливалась словно слезы вселенной в лопатках и не успели мы оглянуться как сделались первостатейными знаменитостями лавина известности шквал восторгов обрушились на нас горы цветов и приходилось их ставить на стол как свидетельствует история немногие звезды выдерживали без душевредительства подобный искус но мы выдержали лавины и шквалы нисколько не изменили и не поколебали нас в нашем строгом затворе и неутомимых бдениях лишь появилась новая тема для дружеской пикировки когда за утренними газетами мы в шутку принимались подсчитывать в честь кого из нас сегодня названо больше промышленных предприятий октябрятских звездочек новых независимых государств АО открытого и закрытого типа пунктов приема вторичного сырья и срочной стоматологической венерологической геополитической помощи так шли год за годом и день за днем нанизываясь на четки строгого скромного существованья как вдруг в одно прекрасное утро

словно не веря глазам своим мой друг отставил подальше газетный лист еще отдававший вкусно и ядовито типографскою краскою и вперившись в него моргая глазами застыл недвижно на добрых 11 минут как понимает читатель это и дальнейшее описание наше несколько фигурально затем внезапным движеньем отбросил и лист и табурет производства одинцовского производственного объединения одиноких производителей на коем покоилась урна кинувшись порывисто к полке с книгами выхватил один томик и смутно взволнованно что-то бормоча стал жадно его листать меж тем как я пораженный наблюдал смысл сцены перед моими глазами не доходил до меня хотя томик о томик был знаком преотлично еще бы то был изрядно потрепанный от верной службы малый энциклопедический словарь издательства советская энциклопедия наш преданный постоянный спутник наш кладезь мудрости тайное испытанное оружие в состязании с чемпионом эрудиции восхищаясь нашими потрясающими познаниями во всех областях публика и читатели едва ли подозревали как глубоко они правы называя эти познания энциклопедическими да ларчики открываются всегда просто только сейчас вид любимой книги как и любимого друга погрузившегося в нее нимало не проясняли происходящего иной стал бы здесь в тупик но не я нагнувшись я подобрал с пола измятый газетный лист внимательно его осмотрел однако не обнаружил на первый взгляд ничего что могло бы вызвать внимание а тем паче волнение проявив упорство и доскональность всегда отличавшие меня как ученого я обследовал лист еще раз со всех сторон и в одной из колонок культурной хроники увидал набранные весьма мелкою печатью слова

ДЖЕЙМС ДЖОЙС НАПРАВЛЯЕТСЯ В РОССИЮ

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный код

«Улисс» в русском зеркале
«Улисс» в русском зеркале

Сергей Сергеевич Хоружий, российский физик, философ, переводчик, совершил своего рода литературный подвиг, не только завершив перевод одного из самых сложных и ярких романов ХХ века, «Улисса» Джеймса Джойса («божественного творения искусства», по словам Набокова), но и написав к нему обширный комментарий, равного которому трудно сыскать даже на родном языке автора. Сергей Хоружий перевел также всю раннюю, не изданную при жизни, прозу Джойса, сборник рассказов «Дублинцы» и роман «Портрет художника в юности», создавая к каждому произведению подробные комментарии и вступительные статьи.«"Улисс" в русском зеркале» – очень своеобычное сочинение, которое органически дополняет многолетнюю работу автора по переводу и комментированию прозы Джойса. Текст – отражение романа «Улисс», его «русское зеркало», строящееся, подобно ему, из 18 эпизодов и трех частей. Первая часть описывает жизненный и творческий путь Джойса, вторая изучает особенности уникальной поэтики «Улисса», третья же говорит о связях творчества классика с Россией. Финальный 18-й эпизод, воспринимая особое «сплошное» письмо и беспардонный слог финала романа, рассказывает непростую историю русского перевода «Улисса». Как эта история, как жизнь, непрост и сам эпизод, состоящий из ряда альтернативных версий, написанных в разные годы и уводящих в бесконечность.В полном объеме книга публикуется впервые.

Сергей Сергеевич Хоружий

Биографии и Мемуары
О психологической прозе. О литературном герое (сборник)
О психологической прозе. О литературном герое (сборник)

Лидия Яковлевна Гинзбург (1902–1990) – крупнейший российский литературовед. Две книги Л. Я. Гинзбург, объединенные под одной обложкой, касаются способов построения образа литературного героя как определенной системы взаимосвязанных элементов («О литературном герое», 1979) и истории медленного становления приемов передачи мыслей и чувств человека в художественной литературе, которое завершилось психологическими открытиями великих реалистов XIX века («О психологической прозе», 1971). Читатель узнает не только, «как сделан» тот или иной литературный образ, но и как менялось представление о человеке на протяжении всей истории литературы Нового времени. Живой стиль изложения, множество ярких примеров, феноменальная эрудиция автора – все это делает книги Лидии Гинзбург интересными для самой широкой читательской аудитории.

Лидия Яковлевна Гинзбург

Языкознание, иностранные языки
Поэзия и сверхпоэзия. О многообразии творческих миров
Поэзия и сверхпоэзия. О многообразии творческих миров

Михаил Наумович Эпштейн – российский философ, культуролог, литературовед, лингвист, эссеист, лауреат премий Андрея Белого (1991), Лондонского Института социальных изобретений (1995), Международного конкурса эссеистики (Берлин – Веймар, 1999), Liberty (Нью-Йорк, 2000). Он автор тридцати книг и более семисот статей и эссе, переведенных на два десятка иностранных языков.Его новая книга посвящена поэзии как особой форме речи, в которой ритмический повтор слов усиливает их смысловую перекличку. Здесь говорится о многообразии поэтических миров в литературе, о классиках и современниках, о тех направлениях, которые сформировались в последние десятилетия XX века. Но поэзия – это не только стихи, она живет в природе и в обществе, в бытии и в мышлении. Именно поэтому в книге возникает тема сверхпоэзии – то есть поэтического начала за пределами стихотворчества, способа образного мышления, определяющего пути цивилизации.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Михаил Наумович Эпштейн

Языкознание, иностранные языки
Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное