Улица Яффо

Вскоре после этого Хайке потеряла сознание. Над морем, во время рейса. У нее затряслись руки, подкосились колени, и она рухнула в проход. Анита с коллегой перенесли ее в кабину пилота. Они вели себя так, словно это обычная ситуация, и действительно панические атаки в полете уже случались. Но впервые у члена экипажа. Хайке было стыдно. И тогда она начала принимать таблетки.

Анита оставалась спокойной и расслабленной даже на ближневосточных рейсах. Она думала, что, быть может, ее непоколебимый оптимизм объясняется тем, что она никогда не забывала, откуда она родом. И как ей повезло, что она вырвалась на свободу. Она не позволит каким-то сумасшедшим испортить это чувство.

* * *

В феврале 1972 года «Люфтганза» впервые попала под удар. Рейс LH 629, Токио – Франкфурт. Посадка в Адене, Южный Йемен. Опять Народный фронт. Выкуп в пять миллионов долларов за 172 пассажира и 15 членов экипажа. Немецкое правительство заплатило без переговоров. Среди заложников был молодой американец по имени Джозеф Кеннеди. Его отца Роберта Кеннеди застрелили тремя годами ранее – после выступления на предвыборном митинге. Палестинский беженец из Иерусалима Сирхан Бишара Сирхан. Говорили, что этот греко-православный христианин был помешанным религиозным фанатиком. Его имя присутствовало в списке заключенных, которых Народный фронт хотел освободить. Вскоре после истории с заложниками рейса «Люфтганзы», 30 мая 1972 года, случилось массовое убийство в аэропорту Лод. «Красная армия Японии» и, опять же, НФОП. 26 погибших, 79 раненых. Ходили слухи, что теракт был устроен на деньги от немецкого выкупа из Адена.

Происшедшее лишь утвердило позиции как Хайке, так и Аниты.

– Удары все ближе, – сказала Хайке.

– Но меня это не заденет, – сказала Анита.

* * *

Единственное, что ее раздражало, это социально-романтические очки, через которые некоторые люди смотрели на угонщиков. Словно те были Робин Гудами, защищавшими бесправных людей. Лейла Халед из НФОП, «девушка с обложки» на футболках и первых полосах газет. Красивая палестинка с куфией и автоматом Калашникова, которая приказала пилотам угнанного «боинга» пролететь над Хайфой. Чтобы увидеть родной город хотя бы сверху. Слово «родина» звучало для Аниты чужеродно… и как-то реакционно. Зачем оглядываться назад, думала она, мы же все далеко от дома.

* * *

Когда и таблетки перестали помогать, Хайке пришла в голову идея о Мюнхене. Это был способ избежать перелетов и при этом не работать официанткой. Олимпиада была чем-то шикарным. 1650 хостес. Отбирали самых лучших. Не работа, а награда.

* * *

На следующее утро после собеседования Аните выделили жилье на время трехмесячного обучения. Совсем не шикарная комната в многоквартирном доме студенческого городка Мюнхен-Фрайманн. Умывальник в комнате, общий туалет, общая кухня. В первый же день она затосковала по полетам. В тот момент еще можно было отказаться. Но она была не из тех, кто поворачивает назад из-за сомнений. Если она что-то начинала, то доводила это до конца.

* * *

Все, что выглядит легко, является, как правило, результатом тяжелой работы. Начальница хостес с самого начала дала понять своим подчиненным, что они здесь не для удовольствия, а чтобы представлять современную ФРГ. С улыбкой, веселые и открытые миру. Ничто не должно напоминать о последней немецкой Олимпиаде в Берлине 1936 года. Либеральность вместо пафоса, демократия вместо милитаризма. Даже служба безопасности была безоружна.

* * *

Затем Аните выдали форму. Национальный баварский дирндль в голубом и белом цветах, гармонирующий с флагами перед стадионом, с системой указателей и баварским небом. Цифровое выражение веселого настроения: по шкале RAL цвет номер 5012 – голубой, RAL 2000 – желто-оранжевый, RAL 6018 – светло-зеленый. Никакого черного. Никакого красного. Никакого золотого. Аните это напомнило «Люфтганзу», такой же безупречно унифицированный дизайн, где каждая деталь подчинена единой эстетике. Там – деловой, здесь – веселый, но кардинально отличающийся от привычного образа Германии. На самом деле концепция и правда была разработана тем же дизайнером, кто создал единый стиль «Люфтганзы», Отлом Айхером.

* * *

Анита отправилась в Швабинг и для контраста с традиционным дирндлем подстриглась коротко и покрасилась в черный цвет. А еще тайком укоротила светло-голубую юбку, которая, вообще-то, была чуть выше колен. Она была не единственной, кто до этого додумался. Строгая мораль их женского общежития вскоре тоже пала. Ухажеры обворожительных хостес залезали на балконы, держа в зубах букеты цветов. Вечеринки в номерах, возможно, не были такими шикарными, как приемы в лаунж-зоне «Пэм Эм», зато куда бесшабашнее.

* * *

Олимпийская деревня заполнялась спортсменами, журналистами и почетными гостями. Весь мир собрался в одном месте. Восток и Запад, черные и белые. Мюнхен никогда еще не был столь пестрым, и можно было подумать, что наступил мир во всем мире.