Улица Яффо

Ронни выложил перед ним последнюю фотографию. На ней были бойцы ООП в куфиях и с «калашниковыми» на пикапе. На заднем плане – разбомбленные жилые дома. Один из бойцов, вне всякого сомнения, Халиль. Революционный вид, гордый взгляд.

– Просто студенты, да? Он был элитным бойцом. Подразделение 17, телохранители Арафата.

– Он в списке подозреваемых?

– Он мертв.

Новость поразила Морица, он этого не ожидал.

– А их ребенок?

Ронни пожал плечами:

– Нам не хватает информации из Туниса. Вот тут-то в дело должен вступить ты. Ты можешь сохранить свою легенду. Твой паспорт, твое прошлое в Тунисе. Там любят немцев.

– Ронни… Я тогда пришел к вам, чтобы защищать людей. А не убивать.

– Не беспокойся об этом. Остальное уладят другие.

Мориц отодвинул фотографии. Он не хотел их видеть.

– Око за око, да?

– Дело не в мести, Мориц. Это профилактика. Они должны понять, что мы никогда больше не позволим убивать евреев. Мы покажем им, какова цена.

– Почему нет суда? Сколько невинных людей погибло при операциях? Когда наконец будет достаточно?

– Ты прав. Были допущены ошибки. Неправильно идентифицированы цели. Сопутствующий ущерб. Это не на пользу нашему имиджу. Именно поэтому нам нужна добросовестная, точная разведка. Вот почему этим должен заняться ты, а не непонятно кто. Узнай, на кого она работает, кого знает, к кому ходит в гости, с кем спит. И как только определишь виновного, возвращайся домой.

– Ронни, я покончил с этой жизнью.

– Неужели тебя к этому больше не тянет? Острые ощущения? Приключения?

– Меня никогда не тянуло к приключениям.

– У тебя есть жена?

– Нет, у меня нет жены.

– Почему нет?

– Я в порядке, Ронни. Правда. Последние двенадцать лет были, наверно, самыми лучшими.

– Почему?

– Потому что ничего не происходило.

– Может, ты и считаешь, что покончил с этой жизнью, Мориц. Но она еще не закончила с тобой.

* * *

Мориц попросил время, чтобы обдумать. И не ответил в срок.

Ему не хотелось открывать этот старый сундук. И в то же время он не мог думать ни о чем другом. Он достал из ящика конверт, где были спрятаны отпечатки 1972 года. Он отдал пленки в Тель-Авиве, но прежде сделал отпечатки с лучших негативов. Он положил конверт на маленький обеденный стол, пока готовил ужин. Но не открыл. По радио звучала одна из немногих современных песен, которая ему нравилась, потому что под нее он мог думать о прошлом. «Телеграфная дорога» группы «Даэр Стрэйтс». За ужином он не сводил взгляда с конверта. Поев, открыл его.

Амаль в Олимпийском парке. Стадион на заднем плане.

Амаль на сцене в общежитии.

Амаль, очень близко, когда она повернулась и посмотрела в камеру. Удивленный и вызывающий взгляд.

* * *

Мориц пытался представить, как она живет сейчас. С кем. Кто у нее – мальчик или девочка. Он вспомнил дождливое утро перед клиникой. Какое облегчение она испытала, когда приняла решение. Нет, он не мог выполнить это задание. Конечно, ему хотелось узнать, обманывала она его или нет. Но он сомневался, что в этом есть смысл. Только вот если он не согласится, они пошлют кого-то другого. В Лиллехаммере агенты Моссада застрелили марокканского официанта на глазах у его беременной жены. По ошибке. Потому что он был так похож на палестинца из их списка. Мориц положил фотографии на стол и подумал: можно ни во что не вмешиваться. Отключить тело и душу, чтобы не чувствовать и не причинять боль. Но тогда ты больше не испытаешь ничего значимого, не будет ни неожиданного счастья, ни свободы и потери границ.

* * *

Он позвонил Ронни и согласился.

* * *

На следующий день Ронни вылетел в Германию. Его команда уже подготовила все документы. Билет на самолет. Рабочая виза. Таможенные документы на автомобиль. Плеер с радиоприемником и скрытым микрофоном. Они знали, что он ответит «да». Они знали его, возможно, лучше, чем он сам. Мориц отменил все дела, объяснив, что у него большой фоторепортаж в Африке. И объявил Ронни, что это его последнее задание.

Затем собрал чемодан.

Глава 53

Такая знакомая средиземноморская синева под крылом. Побережье Сицилии. Еще тридцать минут полета. Когда Мориц впервые пересек это море, он был молодым человеком, который ничего не понимал в войне и еще меньше – в жизни. То был ветренный и дождливый ноябрь, их набили в грузовой отсек «юнкерса Ю52». Сырая форма, жажда приключений и вопрос, какого черта они забыли в Африке. Теперь он, пожилой господин в костюме, сидел между семьями туристов в шортах, по проходу бегали дети. Погода в Тунисе: легкая облачность, 26 градусов по Цельсию.

* * *

На паспортном контроле Мориц окончательно почувствовал себя стариком. Он не мог контролировать сердцебиение. Он вспотел и боялся, что пограничник это заметит. Если его раскроют, то убьют или в лучшем случае бросят в тюрьму где-нибудь в пустыне. Но если все пойдет по плану, он станет появляться в стране и покидать ее бесшумно, как тень облака. Шум поднимет расстрельная команда. Или Амаль окажется невиновна, и тогда это не коснется ее. Мориц горячо надеялся, что так и будет, но был настроен на безусловную объективность.

– Bienvenu, – сказал пограничник и с улыбкой пропустил немца.