Улица милосердия

ДОРОГА ЕГО УСПОКАИВАЛА. Когда он въехал в Массачусетс, дорога начала взбираться все выше и выше, чему он удивился. Северо-восточный сектор страны был для него неизведанной территорией. Он тридцать лет руководствовался своим водительским предубеждением и избегал восточных маршрутов, нескончаемых потоков машин по ту сторону Миссисипи. Он представлял совершенно другой пейзаж: плоский и перегруженный, необъятные просторы, застроенные торговыми центрами и гипермаркетами, – гнетущую, разросшуюся типичную американскую застройку.

Но ничего подобного в западном Массачусетсе не было. Западный Массачусетс, к его величайшему удивлению, оказался красивым местом. В будний день после обеда на дорогах не было никакого внушительного движения. Он обогнал плетущийся в правой полосе снегоуборщик с мигающими желтыми лампочками.

«Господи Иисусе, апрель же», – подумал Виктор.

Как раз в этот момент пошел снег. На лобовое стекло посыпалась крупа, мелкая, как сахар. Небо и линия горизонта слились в одном цвете, сажевые, зернистые. Дорога казалась выбеленной, покрытой соляной марлей.

Дорога все взбиралась и взбиралась вверх. ГОРА ГРЕЙЛОК, НАИВЫСШАЯ ТОЧКА В МАСС. Жесткий порыв ветра хлестанул по пикапу.

Он проехал указатели на горнолыжные спуски и смотровые площадки. Снег вихрился по тротуарам, зависнув над землей, как загадочный пар или призрак. Он с тоской вспомнил о цепях для шин, которые не додумался взять и которые так остались висеть на крепких крючках в амбаре Рэнди.

От боли он начал потеть. По спине потекла струйка. Ему бы стоило раздобыть пакет со льдом или что угодно, чтобы можно было бы приложить к челюсти.

Поперек шоссе пронесся тощий олень. Виктор ударил по тормозам и тут же пожалел об этом. Колеса заскользили как безумные.

Дорога была затянута невидимым слоем льда.

Пикап скользил и катился, не мог сцепиться с дорогой. Первого апреля он сменил резину на летнюю, как делают все адекватные люди.

Давя на тормоза, он оправдывался. Боль распространилась до левого уха, сомкнув свои пальцы у него на горле. «Мерси», – думал он. Когда он доберется до места назначения, Коламбия ему поможет. Мысль была почти невыносима: ее руки у него на лице, ее пальцы у него во рту.

Челюсть пульсировала, как второе сердце.

Он вспомнил упаковку «Ора-геля». У малыша была такая прелестная и доверительная улыбка, словно вся его боль ушла.

Он мечтал наконец потерять сознание. Он устал от ожидания. Если говно все-таки собиралось накрыть вентилятор, он хотел бы, чтобы это случилось побыстрее. Пятнадцать лет он готовился и планировал. Он не рассчитывал, что будет старым, когда все случится. Старый мужчина, один в этом мире – бессупружный, бездетный, беззубый и, возможно, слепой.

Мерси.

На крутом подъеме, казавшемся бесконечным, он поддал газу. Взобравшись на холм, он увидел – слишком поздно и слишком близко – красные габаритные огни.

Мир побелел.

Весна

Много позже того момента, когда ее приход казался уже неизбежным, наступила оттепель.

В последнюю неделю апреля заключительный шторм собрал влагу с Карибского моря. «Ну вот, опять», – сказал метеоролог «Эн-И-Си-Эн» с усталым видом. Но в этот раз предсказания оказались ошибочны. Антициклон выдавил холодный воздух на север; передарил, как неудачный рождественский подарок, от Новой Англии – Канаде, земле лосей, закусочных «Тим Хортонс» и умеренных хороших манер. Последний северо-восточный монстр той богом забытой зимы обрушился на Большой Бостон проливным дождем.

Яростный дождь, мелкий, как иголки. Снежные башни съежились и сжались, размякли до холмиков. А холмики были преданы забвению тысячей игольных уколов. Вся порода, наросшая на дорогах за этот несчастный сезон, хлынула в стоки: дорожная соль, машинное масло, незамерзайка, слезы сотни водителей автобусов. На Кенмур-сквер был слышен рев подземной реки, и всем было абсолютно безразлично, куда она текла и с чем сливалась.

На северном и южном берегах штормовой прилив приобрел грандиозные масштабы. По пропахшим рыбой улицам неслись соленые потоки. Встречный ветер разрезал воду.

Дождь шел три дня и три ночи. Поезда метро и электрички прибывали вовремя. Как по волшебству вдруг появились парковочные места. Бостон вернулся к привычному графику, диким пробкам и будничной угрюмости. Ворчание, брань, кривые лица, тирады и нытье.

Два с половиной метра снега. После уборки пятисот тысяч километров городских улиц – почти двенадцать окружностей Земли – бостонские дорожные команды, наконец, сказали «Снято».

Оттепель стала хорошей новостью для всех. Для нового губернатора, занявшего пост аккурат перед первым штормом; для городского совета и членов городского управления, которые израсходовали весь годовой бюджет на уборку города, и еще немного авансом до того, как разразился второй. Для водителей автобусов; вообще для всех водителей. Для измотанных родителей, потративших весь годовой отпуск на сидение с неугомонными детьми, которые в какой-то полузабытой жизни проводили дни в школе.