Улица Светлячков

Едва зайдя в неприбранную, заваленную игрушками гостиную, она плюхнулась в любимое мягкое кресло Джонни и закинула ноги на пуфик.

– Так, куда теперь, мой бесстрашный вождь? Поедем по магазинам?

– На несчастных три часа? Не смеши меня. Надо было отправить их в школу на весь день.

Кейт слышала это далеко не впервые.

– Твое мнение я знаю. Но так уж вышло, что мне нравится, когда мои дети рядом.

– Ну, у меня в любом случае есть идея получше. – Талли уселась на диван. – Давай поговорим о твоем писательстве.

Кейт едва кофе не выронила.

– М-моем писательстве?

– Ты сто раз говорила, что снова начнешь писать, когда близнецы пойдут в школу.

– Так дай мне хоть немного времени, сегодня ведь только первый день. Поговорим лучше про твою работу. Джонни рассказывал…

– Твои жалкие увертки я вижу насквозь. Надеешься, что я обо всем забуду, если перевести разговор на меня?

– Обычно это работает.

– Уж уела так уела. Ну, и о чем ты там собираешься писать?

Кейт почувствовала себя беззащитной перед ее напором.

– Это всего лишь старая мечта, Талли.

– Да и ты тоже не молодеешь – гляди, как удачно выходит.

– Тебе никогда не говорили, что ты бездушная стерва?

– Только мужики, с которыми я встречалась. Ладно, брось, Кейти. Поговори со мной. Я же вижу, какая ты все время измотанная. И знаю, что тебе чего-то не хватает в жизни.

Этого Кейт не ожидала – что Талли со своей вершины мира разглядит ее депрессию. Поняв это, она тут же осознала, что больше не хочет сопротивляться. В конце концов, она сама давно устала от этого притворства.

– Не только в этом дело. Я чувствую себя… потерянной. У меня вроде все есть, а мне мало. И Мара меня с ума сводит. Что бы я ни делала, все не то. Я ее до смерти люблю, а она ко мне относится как к прошлогодним драным кроссовкам.

– Трудный возраст.

– Меня уже порядком тошнит от этой отговорки. Может, надо разрешить ей пойти в эту модельную школу, о которой она все время трещит. Но мне больно при мысли, что она окажется в том жестоком мире.

– Эй, мы вообще-то о тебе разговаривали, – напомнила Талли. – Слушай, Кейти, я понятия не имею, что ты чувствуешь, но я знаю, каково это – хотеть большего. Иногда приходится побороться за то, что по-настоящему наполнит твою жизнь.

– Говорит женщина, которой приходится одалживать у меня семью.

Талли улыбнулась:

– Мы друг друга стоим, скажи?

Кейт рассмеялась – а так искренне она не смеялась очень давно, кажется, целую вечность.

– Всегда стоили. Я тебе вот что скажу: я подумаю насчет писательства, если ты обещаешь подумать о том, чтобы влюбиться.

– Можно я лучше подумаю о том, чтобы провести день на пляже? – сказала Талли и, помолчав, добавила: – Грант не звонил с тех пор, как я переехала.

– Знаю, – сказала Кейт. – Мне жаль. Но я сомневаюсь, что он – твоя вторая половина. Если бы вам суждено было быть вместе, вы бы давно полюбили друг друга.

– Да, все люди вроде тебя так думают, – еле слышно отозвалась Талли, но тут же повеселела. – Пойдем сделаем по «маргарите».

– Вот это я понимаю. Отправить детей в школу и в первый же день наклюкаться, да еще и с утра. Отличный план.

До карнавала в начальной школе по случаю Хэллоуина оставалась всего неделя, а Кейт по глупости вызвалась придумать и изготовить декорации для фотозон. Она совершенно вымоталась, пока бегала по магазинам за материалами, красила фон и собирала понарошечный дом с привидениями. Если прибавить к этому необходимость возить Мару в модельную школу, легко вообразить, почему она постоянно была на взводе.

А еще надо писать книгу. Все этого от нее ждут: Джонни, Талли, мама. Да что там, она сама от себя этого ждет. Она ведь искренне рассчитывала, что как только мальчики пойдут в школу, время найдется.

Но, увы, прежде она как-то плохо представляла себе расписание нулевого класса. Казалось, едва отвезешь детей в школу, уже пора забирать. А Джонни, который раньше во всем помогал ей, теперь проводил больше времени в студии, чем дома.

Поэтому Кейт продолжала жить по-старому: крутилась изо всех сил и надеялась, что никто не заметит, как редко она улыбается, как плохо спит.

Сегодня в шесть утра она поцелуем разбудила Джонни, затем пошла будить Мару. В это же мгновение ее подхватил знакомый вихрь чужих потребностей. Она отвезла детей в школу, заехала в несколько магазинов, успела на встречу комитета по оформлению праздника, где пришлось час напролет орудовать молотком.

Она так погрузилась в работу, что едва не забыла забрать близнецов из школы. Поняв, что опаздывает, бросилась к машине, на бешеной скорости пронеслась по улицам и встроилась в цепочку автомобилей, когда большинство родителей уже забрали детей и выезжали с парковки. Она посигналила и помахала сыновьям.

Зазвонил телефон.

– Алло? – ответила она, протягивая руку, чтобы отпереть заднюю дверь.

– Мам? – Это оказалась Мара.

– Что случилось?

В трубке раздался явно деланый смех.

– Ничего. Ты только не истери, но я назначаю на семь вечера семейный сбор.

– Что-что назначаешь?

– Семейный сбор. Ну, типа. Лукаса и Уильяма не приглашаем.

– Так, давай разберемся. Ты хочешь в семь вечера встретиться со мной и папой?

– И с Талли.