Улица Светлячков

Последний список дел, который написала Кейт, касался ее похорон, и Талли следовала ему со всей тщательностью. Католическая церковь на острове была полна фотографий, цветов, друзей. Кейт выбрала любимые цветы Талли, а не свои, – впрочем, чему тут удивляться.

Несколько дней Талли сосредоточенно работала. Обо всем договаривалась, улаживала последние мелочи, пока Райаны и Маларки сидели на пляже, держась за руки и время от времени перекидываясь короткими фразами.

Себя Талли тоже готовила к похоронам, стараясь не забывать, что она профессионал, – ей не составит труда весь день улыбаться.

Но когда этот день настал, когда они остановились у дверей церкви, ее настигла паника.

– Я не могу, – сказала она.

Джонни взял ее за руку. Она ждала утешительных слов, но слов у него не нашлось.

Пока они молча сидели в машине – Талли и Джонни спереди, дети сзади – и смотрели на церковь, подъехали Маларки.

Время пришло. Они сбились в стайку – с ног до головы в черном, точно вороны, – надеясь, что вместе смогут найти силы. Держась за руки, они прошли сквозь толпу, поднялись по массивным каменным ступеням и шагнули в церковь.

– Мы в первом ряду, слева, – сказала миссис М.

Мара тихонько плакала, и Талли, взглянув на нее, сама не смогла сдержать слез.

Ей хотелось обнять и утешить крестницу, сказать, что все будет в порядке, но обе они знали, что это вовсе не так.

– Она тебя очень любила, – сказала Талли и вдруг как наяву увидела их будущее. Когда-нибудь они с Марой станут подругами. Однажды Талли передаст ей тетрадь с воспоминаниями Кейт, и, обмениваясь историями о ней, они по-настоящему сблизятся и смогут, хотя бы на несколько мгновений, вернуть Кейт к жизни.

– Идемте, – сказал Джонни.

Талли не могла сдвинуться с места.

– Вы идите. Я пока тут постою.

– Уверена?

– Уверена.

Джонни на мгновение стиснул ее плечо, затем повел по проходу Мару и мальчиков. Мистер и миссис М., Шон, Джорджия и остальные родственники двинулись следом. Свернув в первый ряд, они заняли свои места.

Из оживших труб органа полилась медленная, тяжеловесная версия знакомой песни – «Мы с тобой против всего мира».

Талли поняла, что не хочет здесь оставаться. Не хочет слушать эту патетическую музыку, которая только для того и нужна, чтобы выдавить слезы, и не хочет слушать священника с его историями о Кейт, которую он знал, – жалкой тени той Кейт, которую знала она. А меньше всего хочет видеть, как фотографии Кейт сменяют одна другую на огромном экране над гробом.

Не успев даже понять, что делает, она развернулась и вышла на улицу.

В легкие забрался свежий, сладковатый воздух. Она жадно глотала его, пытаясь успокоиться. Позади нее, в глубине церкви, орган заиграл «Один прекрасный день»[137].

Закрыв глаза, она прислонилась спиной к двери.

– Миз Харт?

Она вздрогнула, снова открыла глаза и увидела, что на нижней ступеньке стоит распорядитель похорон. Они уже встречались однажды – когда она приносила одежду для погребения и фотографии для слайд-шоу.

– Да?

– Миссис Райан попросила меня передать вам это. – Он протянул ей большую черную коробку.

– Не понимаю.

– Она отдала мне коробку и попросила вручить ее вам в день похорон. Сказала, что когда похороны начнутся, я найду вас у входа в церковь.

Талли не могла не улыбнуться, даже сквозь боль. Ну разумеется, Кейт знала.

– Спасибо.

Она взяла коробку, спустилась по ступенькам и вышла на парковку. Перейдя на другую сторону улицы, села на скамейку в парке.

Сделав глубокий вдох, она открыла коробку. Сверху лежала записка. Размашистый почерк Кейт с наклоном влево нельзя было перепутать ни с чьим другим.

Милая Талли,

Я прекрасно понимаю, что ты не вынесешь моих чертовых похорон. Ты ведь не в центре внимания. Надеюсь, ты хотя бы позаботилась о том, чтобы мои фотки как следует отретушировали. Я много чего могла бы тебе сказать, но все это уже говорила.

Позаботься о Джонни и детях вместо меня, ладно? Научи мальчиков, как быть настоящими мужчинами, а Мару – как быть сильной. Когда они будут готовы, отдай им тетрадь, и, если станут спрашивать обо мне, рассказывай правду. Всю правду. Хочу, чтобы они все знали.

Тебе сейчас будет очень трудно. Это одна из вещей, которые сильнее всего меня огорчают. И вот что я тебе хочу сказать из загробного мира (очень драматично, не находишь?):

Я знаю, ты считаешь, что я тебя бросила, но это не так. Просто вспомни улицу Светлячков, и мы снова будем вместе.

Талли-и-Кейт навсегда.

И подпись:

Твоя лучшая подруга навеки ♥,

Кейт

Прижав письмо к груди, Талли заглянула в коробку. Там оставалось еще три предмета.

Сигарета «Вирджиния слимз» с желтым стикером, на котором было написано: «Выкури меня».

Фотография Дэвида Кэссиди с автографом и подписью «Поцелуй меня» и айпод с наушниками, на котором значилось: «Включи меня и танцуй».

Талли рассмеялась сквозь слезы, зажгла сигарету, затянулась и, выдыхая дым, закашлялась. Запах сигарет немедленно напомнил ей о ночах, проведенных на берегу Пилчака, – о том, как они лежали на мшистых бревнах, вглядываясь в яркую полосу Млечного Пути.