Улица Светлячков

На середине серии «Элсвера» раздался звонок.

Нахмурившись, она подошла к двери:

– Кто там?

– Джонни Райан.

Кейт едва не сбило с ног гигантской волной эмоций. Облегчение. Радость. Страх. Все это она ощутила одновременно – в одну секунду.

Взглянув в зеркало, она чуть не задохнулась от ужаса. Не отражение, а фотография «до» в модном журнале: волосы-сосульки, неряшливые брови, ни грамма косметики.

Джонни забарабанил кулаком в дверь.

Пришлось открыть.

Он стоял, тяжело опираясь на косяк, в грязных «ливайсах» и старой рваной футболке с тура Спрингстина «Рожденный в США». Отросшие волосы нечесаными прядями падали на лицо, которое, несмотря на загар, выглядело измотанным, постаревшим. Судя по запаху, он изрядно выпил.

– Привет. – Отлепив пальцы от дверного косяка, он пошевелил ими в знак приветствия и тут же, потеряв опору, качнулся вперед, едва не упал.

Кейт подалась ему навстречу. Помогла войти и, закрыв дверь, отвела в гостиную, где он мешком рухнул на диван.

– Я сидел в «Афинянине», набирался смелости, чтобы зайти. – Он обвел гостиную мутным взглядом. – А Талли где?

– Ее нет, – ответила Кейт, чувствуя, как сжимается сердце.

– А-а.

Она присела на диван с ним рядом.

– Как все прошло в Сальвадоре?

Взгляд у него сделался такой жуткий, что Кейт не выдержала, обняла его, притянула к себе.

– Он погиб, – после долгой паузы ответил Джонни. – Еще до того, как я приехал. Но надо было хотя бы найти тело… – Он сунул руку в задний карман, вытянул фляжку, основательно к ней приложился. – Хочешь?

Кейт сделала крохотный глоток, почувствовала, как сгусток жара провалился вниз по пищеводу и раскаленным угольком осел в желудке.

– Там такое творится, сердце, блин, кровью обливается. А об этом почти не говорят. Всем насрать.

– Так вернись туда, сделай репортаж, – сказала Кейт, холодея от одной мысли об этом.

– Если б я мог… – Его голос сорвался, и он продолжил уже другим, резким тоном: – Это все в прошлом.

Он снова отпил из фляжки.

– Давай-ка полегче, а? – Кейт попыталась забрать у него фляжку, а он вдруг схватил ее за запястье, притянул к себе, усадил на колени. Прикоснулся к ее лицу, погладил его, точно пытался, как слепой, увидеть ее ладонями.

– Ты такая красивая, – прошептал он.

– Ты такой пьяный.

– Ты правда красивая.

Одна рука Джонни скользнула вниз по ее шее, вторая взлетела от запястья к плечу, и вот он уже держит ее в объятиях. Собирается поцеловать – Кейт чувствовала это каждой клеточкой своего тела и знала, что нельзя этого допустить.

Но едва он прижал ее к себе, как все ее добродетельные порывы улетучились. Она подчинилась его рукам, позволила ему притянуть себя ближе, еще ближе, прильнула губами к его губам.

Так ее еще не целовали – сперва нежно, затем все настойчивее, все жарче.

Она полностью покорилась ему – именно об этом она так давно мечтала. Его язык рассыпал по телу электрические импульсы, будил в ней острое, болезненное желание. Как же страшно, как же отчаянно она его хотела. Она инстинктивно просунула руки ему под футболку, чувствуя под пальцами его горячую кожу, стараясь прижаться как можно теснее…

Она уже стягивала с него футболку, взявшись обеими руками за ворот, когда поняла вдруг, что он замер.

У нее ушло несколько мгновений на то, чтобы прийти в себя. Тяжело дыша, с трудом сдерживая это новое, невыносимое желание, она отстранилась и взглянула на него.

Он лежал, запрокинув голову, полуприкрыв глаза. Медленно, судорожно, точно не вполне владея собственным телом, он поднял руку, провел кончиками пальцев по ее губам.

– Талли, – прошептал он, – так и знал, что ты будешь сладкой на вкус.

И, вонзив эти слова ей в сердце, захрапел.

Кейт сама не знала, как долго просидела у него на коленях, вглядываясь в его лицо. Время снова растянулось до бесконечности. Ей казалось, что она истекает кровью, или нет, не кровью даже – ее-то запасы легко восстановить, а вот мечты, которые по капле покидали ее тело, не перельешь запросто от другого человека. Мечты о любви, хрупкие фантазии, которые она так старательно взращивала, за которыми так бережно ухаживала.

Она скатилась с Джонни, уложила его на диван, укрыла одеялом, сняла с ног ботинки.

А потом долго лежала в своей спальне, в своей постели, отделенная от него закрытой дверью, и отчаянно старалась отогнать воспоминания, но они все возвращались и возвращались. Вкус его губ, жар его языка и хриплый шепот: «Талли».

Заснула она лишь после полуночи, и утро наступило слишком быстро. В шесть часов она шлепнула ладонью по будильнику, заставив его умолкнуть, почистила зубы, причесалась, надела халат и вышла в гостиную.

Джонни уже проснулся и сидел на кухне, пил кофе. Когда Кейт вошла, он поставил чашку на стол и вскочил на ноги.

– Привет, – сказал он, проводя ладонью по волосам.

– Привет.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Кейт потуже затянула пояс махрового халата.

Затем Джонни бросил короткий взгляд на дверь в спальню Талли.

– Ее нет, – сказала Кейт. – Она у Чеда ночевала.

– Так это ты меня уложила спать и накрыла одеялом?

– Ага.

Он сделал несколько шагов ей навстречу.