Улица Венеалме

– Я чист перед тобой. Я достался тебе неосквернённым, прямо как гребень Верделла, если ты об этом.

Теперь и Аяна уставилась на него, с изумлением вглядываясь в его смеющиеся глаза, в которых плескалась тьма пополам с весельем.

– Что тебя так изумило?

– Но... Ты ведь...

– Я клялся не лгать тебе, ты забыла? Я когда-нибудь нарушал свои клятвы, хоть единый раз?

– Нет. Не нарушал. Ты только что выкидывал в окно изюм, вместо того, чтобы отдать мне, и пару раз притворялся спящим, когда я говорила с тобой, а ещё один раз изображал больного, чтобы я чесала тебе якобы зудящую спину, хотя мог бы просто попросить... Но клятв ты не нарушал.

– И не нарушу, – сказал он, притягивая её к себе. – Вообще-то я, похоже, болен, гватре. Чувствуешь, какой я горячий? Возьмёшься лечить меня?

– Вечером, – сказала Аяна, с сожалением отпуская его. – Вечером возьмусь.

Конда выглянул из-за занавески и обернулся на неё.

– Вот, – сказал он, доставая из кармана безрукавки бумажный пакетик. – Тут то, за чем тебя посылали в город.

Аяна заглянула в пакетик. Два небольших плоских обкатанных морем камешка одиноко лежали внутри.

– Это леденцы, – сказал он, заглядывая ей в глаза и придвигаясь чуть ближе. – Это леденцы, которые вдруг нестерпимо захотела кира Атар. Они сладкие, но свежие. В них мента и травы, и их продают только в одной лавке на углу площади Партет. Запах - изумительный.

Аяна едва удержалась, чтобы не засунуть нос в пакетик.

– Ты обещал не лгать мне, – сказала она, весело и недоуменно морщась.

– Я не лгу. Я сказал тебе слова, но перед этим показал тебе правду. Смотри мне в глаза и смотри на суть вещей. Слова имеют силу, но они не всегда означают то, что ими хотят обозначить. Не делай выводов, исходя только лишь из слов, сокровище моё, или только из того, что ты видишь глазами. Всегда, всегда составляй полную картину и смотри ещё и... над словами. Без исключений.

– А про...

– Нет. Это истина. Посмотри мне в глаза.

Она покачивалась на волнистом зеркале, отражавшем тьму и тысячи тысяч искрящихся звёзд, и он поддерживал её спину ладонью, но наяву, а не в этом видении, и она рванулась вперёд, роняя пакетик на колени, запуская пальцы в его волосы.

– Если ты будешь так кидаться на меня, то мне и впрямь потребуется гватре, – сказал он, несколько раз вдыхая и выдыхая. – Я пошёл.

Он легко выскользнул из экипажа, пригладил волосы и одёрнул безрукавку.

– Паде!

11. Имена

Аяна вышла, провожая глазами спину Конды и грустно глядя, как удаляется сияющий в солнечных лучах круп Кестана, и с сожалением покачала головой, потом направилась к боковым воротам.

– Здравствуй, Айдерос, – сказала она катьонте в синем, который вышел открыть ей ворота, явно страдая от солнечного света.

– Ты откуда в такую рань? – спросил он, морщась и пытаясь говорить тише.

– Дело к полудню идёт, – сказала Аяна, поднимая бровь.

– Ох...

Она шла, глубоко вдыхая, пытаясь избавиться от еле ощутимых отголосков головной боли, по мощёной дорожке, и разглядывала цветущие растения и кусты.

– Здравствуй, – сказал ей неожиданно выпрямившийся из-за одного из кустов мужчина. – Ты новенькая?

Аяна с удивлением взглянула на него. Разрез глаз выдавал в нём уроженца Фадо.

– Я капойо Аяна.

– Я Шу. Садовник. Ты капойо новой киры?

– Да. Шу, я думаю, твоя работа – выше всяких похвал, – откровенно призналась Аяна. – Он напоминает мне некоторыми деталями садики во дворце орта Давута, но ты так умело вписал эти детали в местные обычаи, что это вызывает восхищение. Это превосходно.

Шу вдруг широко улыбнулся, отчего его узкие глаза превратились в хитрые весёлые щёлочки.

– Приятно встретить знающего человека, – сказал он довольно. – Местные садовники не видят красоты в том, что я делаю. Рад, что созерцание моего видения гармонии дарует тебе равновесие.

– Дарует, – весело кивнула Аяна. – Вполне.

Она нырнула в тёмную прохладу этажа для катьонте и сразу же наткнулась на Стиллу.

– Ты где была? – взволнованно бросилась она к Аяне. – Тебя всё утро не видно было!

– Ездила за вот этими леденцами для госпожи, – сказала Аяна, показывая ей пакетик.

– А. Ну ладно. Всё равно они ещё не выходили, – хихикнула Стилла. – Так что можешь не спешить.

– Не выходили? – открыла рот Аяна. – В каком смысле?

– Ну... Они же новобрачные, – смутилась Стилла. – Мало ли у них там дел.

Аяна ушла на кухню и сидела там с кружкой ачте, болтая ногой в синей туфельке и глядя, как мимо проходят катьонте.

– О, – сказал один из парней, подсаживаясь к ней. – Капойо новой киры? Аяна?

– Да. Здравствуй.

– Я Ирселе. Очень приятно познакомиться. Наслышан.

Аяна удивилась.

– От кого и о чём?

– А это имеет такое значение? – спросил Ирселе. – Я слышал лишь хорошее. И теперь вижу, что слухи не врали. И у тебя потрясающий цвет волос. Чем-то похож на цвет волос госпожи Айлери.

Аяна вздрогнула и опустила глаза.

– Прости. Сравнение было неуместно.

– О, Ирселе, старина, – влетел Арчелл на кухню. – Где ты прятался? Мне сказали, что ты приехал, но я тебя всюду искал и не нашёл.

Они обнялись, хлопая друг друга по спине.