Улица Венеалме

– Аяна, она сказала мне, что у тебя слишком много свободного времени, – сказала Гелиэр, закрывая дверь. – Она сказала, чтобы я заняла тебя работой, потому что ты говоришь странные вещи и ведёшь себя дурно и странно.

– Она не первая говорит такое.

– Она сказала, чтобы я поскорее избавилась от тебя.

Аяна ошарашенно замерла, сводя брови.

– Что?

– Не смотри на меня так, – пожала плечами Гелиэр. – Она говорит, что твоё поведение недопустимо в таком хорошем доме, и чтобы я не дожидалась окончания договора и поговорила с Миратом, чтобы он отпустил тебя.

Аяна схватилась за переносицу.

– И чем я её так не устроила? Многоглазой рыбой, которую вышиваю?

– Не знаю, – сказала Гелиэр. – Расшнуруй меня. Душно.

Душно. Именно это слово очень, очень подходило ко всей их этой прогулке. Аяна покачала головой, распуская ленты на спине киры Атар.

– Как ты выкрутилась с Ридой?

– Я сказала всё как есть.

Аяна шагнула, обходя её, и взглянула в весёлые глаза, которые были сейчас чистыми и незамутнёнными, как летнее небо над заливом.

– Что же ты ей сказала? – с таким же весёлым подозрением спросила она.

Гелиэр подняла кисти рук и изобразила когти хищной птицы.

– Вот это. Я ни слова не солгала, – пожала она плечами. – Я просто не стала говорить ей всё. Прямо как ты тогда. Напустила тумана.

Она дёрнула за шнурок у двери.

– Есть хочется. Знаешь, что ещё мне сказала Айлери? Она сказала, что есть один хороший способ избежать... излишне частого внимания Мирата. Надо просто сказать, что дни неподходящие.

Аяна села и закрыла глаза рукой.

– Мне было настолько неловко, насколько это только возможно, – сказала Гелиэр, поморщившись. – То, что происходит, настолько...

– Странно, – сказала Аяна, кивая. – Я знаю. Я знаю. Я тут всего полгода, но уже начинаю чувствовать, как тону в душном болоте ваших странных порядков. Всё, что происходит со мной и с Кондой, похоже на непонятный дурной сон, после которого просыпаешься в липком омерзении. Люди выглядят как люди, но они делают и говорят вещи, которые заставляют меня спрашивать внутри себя: "Что ты творишь? Что ты несёшь?" Как можно было... как можно было обманом заставить человека жениться помимо его воли и вталкивать ему в комнату девушку? Как? Что это за бред потерявшего рассудок? Как можно держать тебя или Айлери взаперти, в доме у моря, и внушать, что терпение – то, что возносит на небеса?! На небеса возносит много что, включая мороженое, но никак не терпение!!!

– Тише, Аяна, ты кричишь, – испуганно сказала Гелиэр. – Ты пугаешь меня.

– Госпожа придёт ужинать в общую комнату или будет есть у себя? – спросила Юталла, постучавшись и заглядывая в дверь.

– В общей, – сказала Гелиэр, тревожно косясь на Аяну.

– Ты сбегаешь от меня. Конечно, – сказал Аяна, хватаясь за виски. – Прости. Я заговариваюсь.

– Я думаю, тебе стоит съездить по поручению, – сказала Гелиэр, разворачиваясь и прямо глядя ей в глаза.

– Ты решила последовать совету Айлери и избавиться от меня?

– Ты как-то раз сказала, что твой конь начинает... прости. Дурить. Он начинает дурить, если застаивается. Кажется, я теперь увидела, как это выглядит. Я думаю, тебе стоит поехать и покричать в полях.

– В прошлый раз ты сравнила меня с топором. На этот раз уже что-то одушевлённое. И на том спасибо, – сказала Аяна с печальной улыбкой.

20. Птицы каделе

Она сбежала вниз по лесенке для катьонте. Гелиэр права. И этот красивый жёлтый дом, увитый ноктой и отгороженный от мира стеной в шесть с лишним па, с ковром-лишайником на широкой лестнице, со сторожем, охраняющим сад от жильцов этого же дома, тоже действительно сводит с ума.

Ещё две недели, и она будет свободна от обязательств перед киром Эрке. Она переедет на Венеалме или к Иллире... Наверное, на Венеалме. У Иллиры теперь и так полно забот. Правда, дворик у дома на Венеалме, прямо сказать, не блещет красотой, чистотой и уютом, но это дело поправимое. Она покрасит сараюшку, в которой стоят бочки с водой, и повесит большие горшки с папоротниками на стенку нужника. Это будет красиво. Аяна прищурилась, представляя себе дворик и мысленно добавляя на него зелень резных листьев. Да. Жаль, нет лесенки или крылечка, на которых можно сидеть. Ну ничего, можно поставить скамейку.

– Вилмета, мне нужно съездить по поручению.

– Да? Не поздновато?

– Нет, но я вернусь поздно. Все, наверное, уже будут спать.

– Это что за поручение такое?

– Дела киры Атар. Кто может отвезти меня в город? Арчелл тут?

– Да. Вернулся недавно. Сейчас позову.

Арчелл, слегка помятый и очень сердитый, вышел на кухню, устало вздыхая.

– Слушаю тебя, капойо.

– Мне надо в город по поручению киры Атар. Отвезёшь?

Он вздохнул так удручённо, что Аяне стало немного стыдно.

– Поехали.

Коляска неспешно подскакивала на мостовой. Арчелл тёр лицо, зевая.

– Ты не выспался?

– Нет. Что у тебя тут? – показал он на пухло набитую сумку Аяны.

– Костюм моего брата. Слушай, – вдруг вспомнила Аяна. – Твой друг Ирселе... Он сказал, что наслышан обо мне. Что ему наболтали?

– Не имею ни малейшего понятия. Мы у порта. Куда дальше?

– К Иллире.