Улицы Киева. Ретропутешествие

О, эта старая, все помнящая улица,
нерасшифрованная каменная речь…
Ей бы от памяти скорежиться, ссутулиться
и, заметавшись, резкой трещиной пролечь <…>
Родная улица, пройду тебя… Прощаемся…
В своем сознании немом храни меня…
Вот так же просто в чьих-то душах замещаюсь я,
мне с той же легкостью меняют имена… —

строки киевской поэтессы Ольги Самолевской, родившейся на улице с богатой историей. Вначале эта улица проходила только от Большой Житомирской до Рейтарской. На плане 1837 года она названа Владимирской, тогда как нынешняя Владимирская – Университетской[367]. Однако вскорости за ней закрепилось название Мало-Владимирская[368]. В середине XIX века она обрела свое нынешнее протяжение, пройдя через яр и выйдя к месту, на котором немного позже возник Евбаз.

Один из особняков, построенный на этой улице в начале XX века (и сохранившийся до наших дней), сыграл непосредственную роль в ее первом переименовании. Дом под номером 33 был построен для приват-доцента Университета Св. Владимира, медика Петра Качковского, который открыл в нем частную хирургическую клинику. После смерти Качковского клиника перешла к его сослуживцу Игнатию Маковскому. Под этим названием – клиника Маковского – она и вошла в киевскую историю. 1 сентября 1911 года сюда привезли премьер-министра Петра Столыпина, смертельно раненного террористом в Оперном театре. Через четыре дня Столыпин здесь же, в клинике, скончался. Уже на следующий день, 6 сентября, городская дума определила: «ходатайствовать о присвоении Мало-Владимирской улице имени П. А. Столыпина»[369]. К концу года, по прохождении всех бюрократических инстанций, вопрос был решен положительно; так улица стала Столыпинской[370]. Название это ненадолго пережило Российскую империю. Большевики заменили имя жертвы террора на имя террориста – одного из основателей «боевой организации» партии эсеров Григория Гершуни (который, как считается, планировал убийство самого Николая II), умершего в 1908 году. Имя это было заменено на менее политизированное в 1937 году: четвертое название – улица Ладо Кецховели[371]. Оно продержалось совсем недолго. В 1939 году имя Кецховели присвоили Воздвиженской улице на Подоле и, во избежание дублирования, бывшую улицу Гершуни назвали именем погибшего за несколько месяцев до этого знаменитого летчика Валерия Чкалова[372].

Однако в конце XX века за «многострадальную» улицу взялись еще раз. Существовавшая на тот момент процедура наименований объектов городского подчинения[373] предусматривала, что присвоение улицам или другим объектам имен выдающихся деятелей производится, как правило, не ранее чем через десять лет после их смерти. В 1996 году было сделано (далеко не единственное) исключение из этого правила. Улицу Чкалова переименовали в улицу Олеся Гончара, в честь выдающегося украинского писателя, – учитывая, в частности, «пропозиції Спілки письменників України, комісії по вшануванню та творчій спадщині Олеся Гончара, клопотання родини письменника, а також те, що життя та творча діяльність митця пов’язані з вул. Чкалова»[374].

Поднимаясь по улице Гончара, попадаем в своеобразный «литературный микрорайон». Здесь на относительно небольшом пространстве расположены еще шесть улиц, названных именами русских и украинских писателей. Первая из них, пересекающая улицу Гончара в квартале от Евбаза, – Тургеневская. Как мы уже знаем, форма названия – прилагательное, а не родительный падеж – говорит о том, что топоним этот дореволюционный. Изначальное название улицы – Ивановская; проложена она была между 1838-м и 1849 годами[375]. Инициатива ее переименования принадлежала ее же жителям. В апреле 1903 года они подали городскому голове просьбу о переименовании улицы в Тургеневскую, «мотивируя свое ходатайство пред Вашим Превосходительством желанием заменить случайное название улицы именем высоко чтимого всей просвещенной Россией писателя Ивана Сергеевича Тургенева». Ходатайство это было отклонено думой. Примечательна одна из заявленных причин отрицательного решения: «из 76 подписей, имеющихся на прошении, 36 подписей были признаны подписями домовладельцев, остальные 40 подписей признаны подписями квартирантов». Домовладельцы утверждали, что обвинение их в такой своеобразной фальсификации необосновано[376]. Со второй попытки предложение прошло. На заседании 27 ноября дума постановила уполномочить городского голову дать ход делу о переименовании. Решение, впрочем, не было единогласным. История донесла до нас особое мнение гласного думы, учредителя Киевского Союза Русского Народа, киевского купца Филиппа Ясногурского, изложенное им весьма пространно; ограничимся выдержками: