Улицы Магдебурга

Эдвин скомандовал, и два курсанта подхватили мейстера и понесли в уборную, только для вида позволяя ему перебирать ногами над полом. Эдвин следом нес пустую скорлупу корсета. Магнус вздохнул и пощелкал кнопками на пульте. Уборная Майера была единственной, в которой он сам поставил камеру и скрутил включение с проводами, питающими свет. Включалась лампочка – включалась и камера. Курсанты положили мейстера на диван и откланялись.

– Эдвин, закройте меня одеялом, – выговорил Майер, запинаясь, – Прошу вас.

– Не забудьте потом надеть корсет, Майер, – тот развернул над ним теплый плед.

– Разве тут забудешь, – усмехнулся он.

Несколько часов Магнус мучительно размышлял. Наконец, Ротгер пошевелился, перевернулся на бок, встал. Покачнулся и пошел в душ. Магнус закрыл глаза, решаясь. Решился, встал и взял в ящике ключи.

Ротгер не надел корсет, хотя знал, что должен. Хотелось почувствовать после душа прикосновение чистой ткани, а не пористой мембраны между косточками. Он намазал спину согревающим кремом, застегнул поверх футболки войлочный пояс и натянул свитер. Торопиться ему было некуда, его никто не ждал дома. На самом деле у него ничего и не было кроме школы, где курсанты ждали его на урок. Были женщины, но никто не ждал.

Позднее него из школы уходил только Вагнер, да и то не всегда. Тогда он сам ставил здание на сигнализацию и запирал парадный вход большим ключом. Ротгер всегда, выйдя из школы, поднимал голову и смотрел вверх, проверяя здесь ли Вагнер. Как правило, свет в кабинете директора горел далеко за полночь. Возможно, лощеного и всегда с иголочки одетого Магнуса Вагнера тоже мало кто ждал, но поверить в это было сложно. Сейчас окна были темны, Вагнера не было, и Ротгер запер двери.

Его машина была припаркована на противоположной стороне улицы, но Ротгер не чувствовал в себе сил сесть за руль. Газ он выжал бы, а вот сцепление… Поясница настойчиво требовала покоя, а попасть в аварию ему совершенно не хотелось. Идти пешком тоже. Надо было вызвать такси, но дверь уже была заперта, а телефон остался в классе. Механически перекидывая ключи в ладони, Ротгер оценивал свои шансы попасть домой, когда рядом остановился чужой автомобиль.

Магнус Вагнер перегнулся через соседнее кресло и открыл дверцу. Коротко махнул головой, указывая на сиденье. Ротгер стиснул кулаки. И вдруг в тусклом свете лампочки он увидел и сжатые челюсти, искривленный рот и потемневшие глаза. Магнусу не меньшего усилия стоило это предложение, чем решение ему самому. Ротгер сел в машину.

Автомобиль плавно тронулся, Магнус выживал педали медленно и тяжелая машина развернулась в один прием и вышла на Бергштрассе. Вагнер определенно знал путь к его дому.

Магнус заехал на тротуар и остановил машину дверь в дверь с парадным входом. Ротгер молча вышел из автомобиля, не оборачиваясь вошел в подъезд. Есть вещи, которые нельзя простить, нельзя забыть. Открывая ключом свою дверь, он спросил себя – откуда Магнус знает, где он живет? Он не стал включать свет, скинул туфли и сбоку подошел к окну.

Вагнер стоял у автомобиля и запрокинув голову смотрел вверх. Ждал, когда загорится свет в окне, чтобы сесть и уехать. И взгляд у него был, словно между ним и светом были гребни волн и горные ущелья, тысячи и тьмы, годы и века. Так оно и было.

Ротгер Майер судорожно сжал руки, в правой ладони стрельнуло неприятное, острое, он разжал и уставился на связку ключей. Магнус ждал, опираясь спиной на дверцу машины. Ротгер размахнулся и бросил ключи в форточку, услышал, как они звонко поцеловали мостовую. Не глядя больше в окно и не зажигая свет, он прошел к бару и достал два стакана. Когда-то давно Магнус пил джин, может и теперь не откажется.

Ключ вошел в замок и замер. И Ротгер замер. Ничего, тишина. Он стоял напротив двери – и ничего не происходило. Он представил, как Магнус стоит по другую сторону двери и не решается повернуть ключ.

Под окном завелся двигатель, и машина отъехала тихо, как на цыпочках, словно боясь разбудить. Магнус сбежал, оставив ключ в замке.

Ключ от пыточной

Когда Самди открыл дверь, на нем кроме шортов были серьги и браслеты. Эспозито молча приподнял бровь.

– У меня Легба, – прошептал Самди, – Это ненадолго.

– Легба..? – переспросил Эспозито.

– Это не по твоей части, – усмехнулся барон.

– Дай ключ от пыточной, я там перекантуюсь.

Самди поднял его руку к лицу и торопливо поцеловал ладонь, подтолкнул и скрылся в коридоре. Вооруженный поцелуем барона, преподобный без труда отворил пыточную и плотно закрыл за собой дверь. Легбе не понравилось бы найти его здесь, как и ему не нравится обнаруживать здесь Легбу.