Ultraгрин: Маленькие повести для мобильных телефонов

Мужа у нее не было, подруги все были замужем, в тридцать два ей уже встречать семейный праздник в чужом доме было неудобно, да она и не рвалась кружить в танце в гирляндах и блестках под залпы пиротехники.

Светлана с пяти лет ходила на фигурное катание. Были успехи в парном катании, но в шестнадцать она стала неожиданно полнеть, и ее списали в неперспективные, партнер и первая любовь ушел к другой – он двинулся вверх, а она осталась на месте.

Делать ей было нечего, она поступила в институт физкультуры и стала детским тренером, учила детей единственному ремеслу, которым владела. Так и жила.

Муж у нее, правда, был, но давно, она даже забыла о нем. Выяснилось, что она ничего не знает о жизни за пределами катка, она была совсем не готова к взрослой жизни, мальчик-партнер, с которым она каталась, был единственным мужчиной в ее жизни, она с ним даже целовалась пару раз, а потом он ушел к другой – и все.

На втором курсе она поехала с подружкой на Домбай и на подъемнике увидела своего мужчину, ставшего ее первым и последним мужем – так она считает до сих пор.

Он был красив, силен и решителен, она не успела даже ахнуть, как оказалась в его волосатых лапах и пропала. Он закружил ее в круговороте бессонных ночей, танцев на снегу, водочного угара и папирос, от которых хотелось петь.

Подружка перебралась в другой номер, подальше от греха, лежащего на соседней кровати, неделя прошла, и Светлана повезла его домой, не представляя, что сможет с ним расстаться.

Когда они ввалились в их квартирку – сорок четыре квадратных метра на Бойцовой улице, – воцарилась тишина.

Папа, мелкий ученый в КБ кожевенной промышленности, даже уронил любимую чашку с олимпийским мишкой, мама, заслуженная учительница младших классов, шатаясь, поползла пить валокордин и готовиться к инсульту.

Светлана взяла своего Жору за руку и объявила:

– Это муж, я его буду любить, а вас прошу жаловать.

Папа церемонно поклонился, не забыв, как его, деревенского хлопчика, встречала с поджатыми губами и сведенными скулами спящего аллигатора мама его жены.

Мама выпила еще валокордину и сразу вдогонку две но-шпы и пригласила:

– Проходите.

Потом они долго сидели за столом, папа деликатно выспрашивал Жору и кто у него родители, чем он собирается зарабатывать на хлеб. Но дочь отдавила ему ногу, и он отстал.

Жора оказался наполовину джигитом московского разлива, студент и спортсмен с манерами грузинского князя. Мама на ватных ногах носила из кухни еду и молчала – она чувствовала неладное, но радость дочери омрачать не хотела, сказала, как героиня фильма «Ирония судьбы»: «Поживем – увидим».

Она всегда так говорила – цитатами из классики или кинофильмов, проверенных временем.

Потом все легли спать, родители ушли в детскую, а молодые в «гостиную», так называлась большая комната, где стояли телевизор и горка с хрусталем.

Жора спать никому не дал, он ржал как лошадь, накалял замерзшую на холодном льду Светлану, родители тоже не спали, такого грохота в их квартире никогда не было.

Под утро мама встала выпить воды и в кухне встретила Жору без трусов, пьющего молоко из пакета. Мама юркнула назад, забыв, что хотела сделать.

Через год выяснилось, что Светлана не может родить из-за простуженных на катке женских органов. Родители Жоры стали искать ему здоровую свою девочку из папиного рода, и он ушел, тихо пропал, растворился, оставив в сухом остатке трое трусов и куртку с надписью «СССР».

Светлана поплакала, пару раз встречала его украдкой, но не подошла – он был не один, а с другой, здоровой и беременной.

Мама перекрестилась, когда Жора ушел, папа как атеист просто жалел дочь. Но в квартире воцарились прежний покой и тишина, привычный уклад, заведенный многими годами, никто уже не нарушал.

Тренировка закончилась, она сидела на бортике и ждала. Наконец явился молодой человек в костюме, с косичкой, как у творческого работника, с портфелем и ноутбуком.

Он быстро, без предисловий сообщил, что в новогоднюю ночь нужно покататься на катке с одним небедным господином в костюме героини из фильма «Покровские ворота».

Время работы с одиннадцати до четырех часов утра, по сто долларов за час.

Ее привезут и отвезут, кофе, чай и бутерброды нужно взять с собой, на раздумья минута, цена максимальная, торг неуместен.

Светлана ответила сразу. Деньги хорошие, посидеть с родителями она успеет первого числа. Этих денег хватит, чтобы купить ноутбук (часть денег у нее была) или поехать в Египет на старый Новый год и погреться на солнце.

Типчик в костюме, как у страхового агента, дал аванс, записал ее адрес и исчез в клубах пара заливочной машины.

Туда он и вспорхнул договориться с заливщиками на выездную халтуру в подмосковной усадьбе.

До Нового года осталось три дня. Тридцатого числа она всегда встречалась с двумя подругами, и они проводили девичник. Подруги были свободными женщинами, своих мужей они сами выгнали и теперь жили для себя.

Они зарабатывали неплохие деньги – одна ковырялась в чужих зубах, вторая продавала лекарства оптом больнице, где ее мама была главным врачом.