Ultraгрин: Маленькие повести для мобильных телефонов

Он еще вспомнил, как эта свинья голым открывал ему дверь, не стесняясь или просто не считая его человеком, как блевал ему на плечи, когда он носил его пьяным в лом под утро. Особенно одну ночь он запомнил навсегда – тогда он отвозил его девок домой, и тот гадливо сказал ему, что он может взять двух себе до утра. ХФ скрипнул зубами, вспомнив лицо хозяина, с паскудной ухмылкой.

Он не хотел никого из-под него, он не хотел их, он хотел домой, где его ребенок горел в температуре, а этот его не отпустил, заставил ждать, пока он нагуляется со своими сучками. Вот тогда и ушла его жена от него к маме, забрав бредящего от жара ребенка, и не вернулась.

В машине анархистов шла своя жизнь – оба сидели за ноутбуками и готовили свои дьявольские планы. Попивая чай, они пытались понять, стоит ли член у человека на такой жилплощади – пока дойдешь до спальни с первого на третий, устанешь и потеряешь аппетит на желанную дичь.

Их приятный досуг прервал гонг – надо было поправить лед, и они вышли из машины.

Светлана пошла в раздевалку передохнуть после часового катания, налила себе чаю и позвонила домой, потом ей позвонила подружка и стала расспрашивать, как мужчина, можно ли его раскрутить, пожелала удачи и убежала к столу, где, похоже, было весело.

Она вытянула ноги и только в этот момент поняла, что очень устала – прошло уже два часа после Нового года, до пяти оставалось еще три. Она умела терпеть – с малых лет занималась спортом. Ее учили терпеть боль, усталость и напряжение во всем теле. В обычной жизни она, наоборот, не была железной.

Когда ее бросил партнер, она так растерялась, что заехала на трамвае в другой конец города, потом шла оттуда пешком, специально, чтобы выплакать боль и дома не плакать.

Она брела три часа по заснеженной Москве и рыдала, домой пришла поздно вечером, бледная и без сил, рухнула на кровать и спала весь следующий день, а когда встала, то заела свое горе целым холодильником еды и успокоилась.

Так она привыкла заедать свою боль, и до сих пор у нее всегда в сумке черный шоколад – верное средство от неприятностей. Вот и сегодня он пригодился.

Зазвучал гонг, она встала и выкатилась в лучи прожекторов на сияющий лед.

Почему-то музыка в этом цикле звучала совсем детская, ей показалось, что это Григ. Она уже танцевала когда-то под эту музыку давным-давно, еще совсем маленькой, у бабушки на елке в сельской школе, где та была завучем младших классов.

У нее было платье «снежинки» и белые колготки. Бабушка заплела ей банты с серебряным дождиком, и она, самая маленькая, танцевала в хороводе с Зайчиком и Обезьянкой из второго класса. Ей дали приз как лучшей «снежинке», и она потом долго спала с осликом, в глазах которого всегда стояли слезы – она только потом поняла, что сама упрямый ослик со слезами в каждом глазу.

В доме наливался виски режиссер шоу, которое должно продолжаться, – так бормотал пьяный Сеня, вливая в себя стакан за стаканом. Девушка уже два раза откладывала приезд, что-то плела про родственников из Бугульмы, голос ее раз от раза становился веселее, и он уже понял, что она не приедет. Он знал, что у нее была любовь с мальчиком, у которого он увел ее, перебив его молодость напором и деньгами, но в новогоднюю ночь иногда звезды туманят голову хорошим девочкам, и те забывают, что за все надо платить. Однако мальчик пришел и не отпускает из своих рук, то, что ему не принадлежит, да и она не вырывается. Они стоят на черной лестнице ее подъезда, черная машина уже час урчит уютный теплом, но он не отпускает. А она не рвется – стоит с ним в грязном подъезде, забыв, что она уже продана с потрохами.

Сеня еще раз набрал телефон девочки, та ответила, что пока не может говорить, и бросила свой телефон в пролет грязного подъезда. Машина отъехала в ночь и понеслась подальше от непрестижного района.

Сеня включил песню «Битлз» «Нельзя купить любовь» – ему показалось, что сейчас для него это актуально.

На катке танцевала «снежинка», вышедшие прогуляться жители прилипли к забору, как дети. Они аплодировали каждому ее движению и были воодушевлены, не зная, что танцует она за деньги, что она нанята, – их реакция придала ей силы, и она откатала всю песню на подъеме. Ей было известно, что любовь нельзя купить, она даже не знала, где этот магазин находится, никто не знает, где этот магазин, даже те, кому кажется, что они ее покупают – покупки возвращаются, как бумеранги, запущенные умелой рукой.

Опять ударил гонг, и она ушла отдыхать.

В дом понесли барана, в раздевалку тихонько постучали, зашел ХФ с огромной тарелкой, на которой лежали мясо и зелень, и с чашкой зеленого чая. Он робко, не глядя в глаза, предложил перекусить.

Мясо выглядело замечательно. ХФ выбрал шикарный кусок, и она стала есть, не стесняясь. Она ела сочное мясо руками, а он смотрел и улыбался.

– Скоро конец, – с сочувствием сказал он, – все когда-то кончается.

Она не поняла, хотела переспросить, но он вышел, аккуратно прикрыв дверь.