Улыбающийся человек

– Все как договаривались, – строго сказал он мальчику. – Откроешь дверь, поднимешься по лестнице. – Он пошарил на заднем сиденье и вручил мальчику алюминиевый шест с метр длиной. – Вот этим действуй и никуда больше не суйся.

Мальчик посмотрел на материн затылок. На собранные в узел волосы. Когда тишина стала невыносимой, мать обернулась. Под глазом у нее расцвел фингал.

– Ты все слышал, – сказала она.

Кош отпустил сестренкину руку и открыл дверцу.

После тесноты на заднем сиденье простор его ошеломил. Машина стояла на дороге, ведущей во двор большой фермы. За спиной колыхалась огромная темная масса деревьев. В машине казалось, что они со всех сторон защищены, теперь же стало ясно, что их видно отовсюду. Луна, как огромный прожектор, высвечивала мельчайшие детали дома, двора, машины.

Глядя на собственное отражение в стекле дверцы, мальчик сделал шаг. Все привычное оставалось позади. Впереди ждал беспредельный, всепоглощающий ужас.

IV Фокус с исчезновением [12]

1

Краем глаза я наблюдал за Сатти. Он растирал опухшие за день лицо, шею, плечи. Будто лепил себя заново. Все эти несколько недель, пока держалась жара, Сатти выглядел и пах хуже обычного. Казалось, он переживает некую личиночную стадию, которая преобразует его до неузнаваемости. Да мы оба менялись.

Мы выяснили, что комната 4Б, где жила Черри, сдавалась нелегально. Настоящая хозяйка здания страшно удивилась, что в каморке кто-то обитал. И хотя тот факт, что из канала выловили не Черри, принес некоторое облегчение, у нас не было никаких сведений о ней. Кроме примерного описания внешности и уличного прозвища.

Мы с Сатти ждали Карен Стромер у нее в кабинете. Она согласилась встретиться с нами, чтобы поделиться своими выводами об улыбающемся человеке, но я все равно нервничал. В памяти было свежо вчерашнее унижение.

Сатти перестал себя растирать и лениво пошарил в карманах. Ничего не найдя, вздохнул, взял со стола Стромер шариковую ручку и принялся ковырять ею в ухе.

– Ищешь, где включается мозг, Питер? – Стромер вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

Если Сатти и смутился, то ничем этого не выдал. Просто плюхнулся на свое место, почистил стержень ручки о край столешницы и сунул ее в другое ухо. Стромер обошла стол и села напротив нас. Меня она не удостоила взглядом, на Сатти тоже смотреть не захотела, предпочтя обращаться к пространству между нами:

– По понятным причинам разговор будет максимально кратким. – Она открыла папку с отчетом и поискала ручку. Сатти предложил ей свою, из уха, но она достала из кармана другую и что-то пометила в отчете. – Информации много, так что приступим. Итак, кадавр…

– Док, изъясняйтесь проще. Эйдан сегодня без словарика.

Стромер помолчала, потом продолжила:

– Мне давно не попадался такой удивительный объект исследования. – Она говорила сухим официальным тоном, будто речь шла не о теле человека. – Странностей столько, что не знаю, с которой начать…

– Причина смерти известна? – поинтересовался Сатти.

– Судя по предварительному анализу состава крови – полиорганная недостаточность.

Сатти неопределенно хмыкнул:

– Чем вызвана такая причина?

– Несмотря на намеренно глупую формулировку, вопрос не лишен смысла, Питер. Если одним словом – нет. Ждем результатов экспертизы, но, полагаю, в мягких тканях обнаружится токсин.

– Предполагаете отравление?

– Почти уверена, однако я не поэтому попросила вас прийти. – Она бросила взгляд в мою сторону.

Сердце у меня упало. Стромер обещала, что если найдет наркотики, то доложит начальству о попытке проникнуть на место преступления. А если прибавить к этому все события прошлой ночи и всплеск интереса ко мне со стороны Паррса, то ничего хорошего ожидать не приходится. К моему облегчению, Стромер сказала нечто совершенно другое:

– Знакомо ли вам понятие «дважды пропавшие»?

– Нет, – ответил Сатти.

– Это пропавшие без вести люди, об исчезновении которых никто не заявлял, – ответил я. – Их нет в базах данных. Их никто не ищет, а если обнаруживают мертвыми, без документов, то называют по предмету одежды или отличительной черте внешности… – Я замялся, припоминая нашумевшее дело, и наконец поймал на себе взгляд Стромер. – Девушку в дубленке помните?

– Да, яркий пример. – Стромер повернулась к Сатти. – В семидесятых годах где-то между Лондоном и Эдинбургом погибла девушка, которая путешествовала автостопом. Водитель-дальнобойщик, который видел ее последним, сообщил полиции, что она говорила с акцентом и назвалась Энн. Сбивший ее автомобиль так и не нашли. Более того, никто не заявил об исчезновении девушки, подходящей под описание: юная, пацанского вида. Известно только, что пломбы ей ставили в государственной клинике, а одета она была в длинную дубленку и джинсы с французским лейблом. Шла босиком… – Стромер помолчала. – Забавно, что запоминаются такие подробности. Каждый год регистрируются сотни таких смертей, и установить личность человека почти никогда не удается.

– Спасибо, достаточно, – прервал ее Сатти. – Я уже всю задницу отсидел.

– Просто хотела сначала убедиться, что вам знакомо это понятие.