«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

Найджел подобрался. Когда в речь Блаунта закрадывался акцент Глазго, это означало, что он напал на след.

– Надеюсь, сэр. Мои обязанности…

– Когда вы вошли в буфетную в несколько минут пятого, этот пузырек уже был тут? – Блаунт указал пенсне на маленький пузырек, стоявший у всех на виду в глубокой миске на полке выше той, на которой стоял поднос.

– Господи милосердный! – воскликнул дворецкий. И не без причины, поскольку у пузырька имелся красный ярлычок, на котором крупными буквами значилось «ЯД». – Нет, когда я вошел, пузырька тут не было…

– Вы уверены?

– Совершенно уверен, – ответил тот с укоризной, как служка в соборе, отстаивающий аутентичность средневекового витража.

Осторожно взяв пузырек через носовой платок, Блаунт выдернул пробку и понюхал.

– Да. Оно самое. Вы раньше видели этот пузырек?

После многих хмыканий и покашливаний дворецкий признал, что видел похожий в шкафчике в кабинете хозяина.

Полчаса спустя Найджела позвали в малую гостиную. За это время Блаунт, допросив домашних, установил, что между четырьмя и четвертью пятого мистер и миссис Рестэрик были в кабинете с Найджелом, а Дайкс и Джунис – в гостиной. Приблизительно в пять минут пятого Эндрю Рестэрик вошел в гостиную и находился там, пока не принесли поднос с чаем. Доктор Боуджен был единственным из всех, чье местонахождение в этот период никто не мог подтвердить. Сам он заявлял, что был наверху в своей комнате до десяти минут пятого, после чего спустился, вымыл руки в туалетной комнате при холле и вошел в гостиную прямо перед тем, как горничная принесла чай.

– Если дворецкий не ошибается, – подвел итог Блаунт, – что в течение нескольких минут пятого пузырька с ядом в буфетной еще не было – а подобные типы инстинктивно подмечают, когда что-то стоит не на своем месте, – отравить молоко могли только Эндрю Рестэрик и доктор Боуджен. В голове не укладывается, зачем Эндрю подмешивать яд в собственное молоко, а потом предлагать его кошке.

– Что и требовалось доказать? – отозвался Найджел. – А вот я не уверен. Слишком уж просто звучит. Если виноват Боуджен, то он обязательно подыскал бы себе какое-нибудь алиби. И зачем оставлять пузырек в таком приметном месте? Выглядит так, словно его специально для нас подбросили.

– У него не было времени где-то его спрятать. И я не надеюсь найти на пузырьке отпечатки пальцев: не сомневаюсь, злоумышленник, как и я, воспользовался носовым платком.

– Думаю, вы совершаете ошибку, сосредотачиваясь на промежутке между четырьмя и четвертью пятого. Дворецкий может ошибаться, и этот период времени был от без десяти четырех до четверти пятого. Кроме того, преступник мог подмешать яд еще раньше, а пузырек подложить после четверти пятого, чтобы бросить подозрение на Боуджена.

– Нет, так не пойдет. На тот момент все были у кого-нибудь на виду. Дайкс, Боуджен, Эндрю и мисс Эйсли в гостиной, мистер и миссис Рестэрик – с вами.

– Не совсем так. Прошло несколько минут между тем, как я оставил Рестэриков в кабинете, и тем, как они вошли в гостиную. Они…

– Да бросьте! Не хотите же вы предположить…? – удивленно воскликнул Блаунт.

– Я пришел к ним в кабинет не раньше четырех. Один из них мог еще до этого отравить молоко, потом по пути в гостиную завернуть в буфетную и подбросить пузырек. Хозяева лучше других знают распорядок в доме. Они знают, что дворецкий всегда заходит проинспектировать поднос с чаем за десять или пятнадцать минут до того, как его подадут: супруги могли исходить из того, что мы поверим его показаниям, дескать, в четыре часа пузырька там не было, это дало бы им основательное, но не идеальное алиби.

– Но зачем, скажите на милость, им травить Эндрю?

Найджел пересказал суть своих бесед с Джунис Эйнсли и Рестэриками.

– Теперь понимаете? – заключил он. – Если Рестэрики действительно нуждаются в деньгах, у них на удивление сильный мотив убить и Элизабет, и Эндрю. Деньги Элизабет будут поделены поровну между Эндрю и ими. А если предположить, что Эндрю умрет, не оставив завещания, или уже составил завещание в их пользу, то все его состояние плюс его доля денег Элизабет перейдут к ним. Это кругленькая сумма. Вам надо спросить у Эндрю про завещание.

– Рестэрик не отравитель, – раздраженно поморщился Блаунт. – Он просто не тот тип.

– Надо думать, у Макбета тоже был взрывной характер.

Блаунт воззрился на него с интересом.

– Гм… У вас теперь такая версия? Тогда, может, объясните, как мистер и миссис Рестэрик умудрились перелить молоко из стакана Эндрю в молочник, когда их вообще не было в гостиной?

– Ну, конечно, они этого не делали. Я бы сказал, это дело рук Боуджена. Полагаю, вы заметили, что он выбит из колеи. Если те сожженные бумаги у него в камине действительно были подброшены, он постарался бы действовать побыстрее, чтобы рассеять любые подозрения на свой счет.

– Не понимаю, как переливание отравленного молока из стакана в молочник могло бы отвести от него подозрение. Это лишь создает впечатление, что он намеревался отравить не одного Эндрю, а всех собравшихся.