Улыбка бога Птах

Редактор ворочался на широком диване. Сон не приходил. Мешало все. Белая ночь, заглядывающая в окно сквозь плотно занавешенные шторы. Постоянная суета во дворе, где ниже этажом разместился продовольственный магазин, продающий спиртное 24 часа в сутки. Веселый хохот из пивного павильона, в котором гуляла компания местных бизнес-вумен. Осознание того, что их гостиничный номер больше смахивал на номер в борделе, по всем своим параметрам не соответствуя обыкновенной гостинице, а напоминая место порока всеми своими широкими диванами, мягкими коврами на полу, а более всего этой картиной на стене. Конечно же, сама эта картина, и пристальный взгляд черных с поволокой глаз смуглой египтянки, смотрящих прямо в душу. Ее тонкая рука, обнимающая шею льва и темной полоской выделяющаяся на золотой шкуре. Ее угольно-черные волосы, стянутые тяжелым золотым обручем и падающие из-под него на обнаженную грудь. Маленькая головка, чуть склоненная на точеной шейке. Она, кажется, готова была встать с мягкого своего живого ложа и шагнуть за рамки картины, сюда в эту обитель любви. Редактор понял, что именно это и не давало ему заснуть. Он поворочался с боку на бок. Опять взглянул на картину. Ему показалось, что кончик хвоста царственного льва шевельнулся. Он пристальней вгляделся в картину. Египтянка, лениво изгибаясь телом, приподнялась, опираясь на лобастую голову своего стража, и легко спрыгнула на пол комнаты. Волосы ее рассыпались черным покрывалом, прикрыв ее всю почти до пят. На ней была наброшена длинная прозрачная туника, чуть схваченная по талии золотым пояском. Поясок ослаб, или был так умело завязан, что туника распахнулась, открывая его взору всю наготу египтянки. Надо лбом качалась голова золотой кобры, охватывающей ее голову, и тело которой Редактор первоначально принял за обруч. Египтянка шла к нему, мягко по-кошачьи, ступая по ковру своими точеными ногами. При каждом шаге туника ее колыхалась, водопад черных волос струился то, открывая, то опять пряча ее тело, ее грудь, ее бедра. Она кого-то напоминала Редактору, и он силился вспомнить кого. Точно не Клеопатру. Жрица почти касалась его, когда память, наконец, дала ответ. Он вспомнил. Девушка с картины была как две капли воды похожа на смуглую жрицу из его видений про времена Рюрика, и еще так он представлял себе богиню Сехмет в людском обличии. Он чуть приподнялся на диване, что бы получше рассмотреть ее. Две тонких руки обвили его шею, и мягкие теплые губы накрыли его рот. Редактор провалился в золотой туман.

Он опять оказался в величественном храме, у подножья которого подковой расстилалось синее озеро Ишеру. В том храме, где его северного волхва красные жрецы Богини Властительницы Востока обучали премудростям строительства усыпальниц для владык. Он лежал на золотистых львиных шкурах настеленных прямо на грубые камни, перекрывающие высокие колонны, поднимающиеся к небу как стволы гигантских деревьев. Редактор сразу узнал святилище Мут, расположенное на южном конце храмового комплекса Карнака, центра Верхнего Египта. С высоты гранитного потолка, настеленного почти вровень с победными обелисками фараонов, он хорошо различал стоящую на берегу священного пруда статую изображающую Сехмет, сидящую на престоле. Ее голову венчал круглый модиус – корона египетских цариц с вздымающимися священными змеями и с солнечными дисками. Еще две более крупные священные змеи подняли свои головы с раздутыми капюшонами справа и слева от ее трона. Корону венчали два стилизованных соколиных пера – «шути», символически передающие представление о двойственности земного пространства. Напоминающие смертным, что существуют два горизонта этого мира, две реки, несущие свои воды в мир людей и мир богов. В левой руке каменная богиня держала символ вечной жизни анх – крест с кольцом сверху, а в правой – скипетр в виде стебля и цветка лотоса, символизирующий вечную молодость самой богини. Статуя даже с такой высоты казалась живой. Львиный лик Сехмет постоянно менялся в лучах солнца, ее короткая грива переливалась золотом, бретели длинного платья, на которых с помощью рельефа была имитирована вышивка, кажется, врезались в ее нежную кожу.

– Любуешься? – спросил вкрадчивый тихий голос.

Редактор повернулся на его звук. Увидел рядом с собой обворожительную египтянку в прозрачном хитоне, играющую длинным мехом львиной гривы, от шкуры, расстеленной на камнях. Она капризно надула пухлые губки. Черные ее миндалевидные глаза смотрели с вопросом, спрятанным в их бездонной глубине.

– Великая Богиня, – ответил Редактор, показывая вниз на статую.

Египтянка фыркнула, как кошка и резко отвернулась. От этого движения туника полностью соскользнула с плеч и упала на шкуру. Редактор не знал, что делать. В этот момент жрица так же резко повернулась к нему.

– Я лучше! – выдохнула она.