Улыбка бога Птах

Ее обнаженное тело терялось в меховых волнах расстеленных шкур. Редактор сейчас понял, что он было не смуглым, как ему казалось, а золотистым. Цвета песка пустыни, цвета львиной шкуры, цвета полуденного солнца. От него даже исходил жар, как от этого солнца. Испепеляющий жар женского тела и страсти. Жрица опустила длинные черные ресница и смотрела на него из-за этой завесы. Но все равно было видно, как в ее маслянистых глазах вспыхивали огоньки, манящие его и лишающие всякого желания сопротивляться ее напору.

– Этому тебя здесь тогда не учили, – прошептала жрица и, взяв его руки, положила их себе на маленькие упругие груди, – Не учили, а сейчас научим, – она дохнула ему в лицо дыханием, несущим аромат каких-то трав и зной пустыни и он растворился в нем, отдав себя всего ей.

Очнулся он от света пламени бившего ему в глаза. Вокруг стояли воины в красных плащах с горящими факелами в руках. На небе сияла полная луна, а вокруг нее рассыпались яркие звезды. Редактор узнал созвездие Ориона. Старший воин кивком головы позвал его следовать за ними. Редактор встал и пошел по освещенным колеблющимся пламенем лестницам. Они шли долго и вот перед ним распахнулись тяжелые золотые двери святилища Мут. Этот храм был посвящен богине Матери. У нее было много имен: Мут, Исида, Нехбет. Редактор вспомнил, что где-то он читал, что именно она была хранительницей Книги мертвых, сокровищницы тайных знаний богов и людей. Еще он вспомнил, что изображали ее трехликой. Дочь солнца, воплощение на земле жены Бога Богов Птаха – самой Сехмет, поддерживающей вселенский миропорядок, грозная и милостивая, она повелевала здесь в Карнаке «великими печами», в которых сжигали врагов и недоброжелателей ее подданных. Повелительница миров сидела в глубине зала, в сумерках, куда не падал свет от горящих масленых светильников. Огромным темным пятном угадывался ее трон, стоящий в тени восьми огромных колонн. Редактор шел между стражей храма, приближаясь к ней. Он готов был увидеть Мут в ее триумфальной форме – в виде женщины с тремя головами – львицы в короне шути, женщины в короне па-схемти и самки коршуна в короне дешрет. Он почти уже различал в темноте ее львиные лапы, золотые крылья и огромный фаллос. Так он читал об этой богине в книгах о древнем Египте. Факельщики отстали, и свет от их факелов не достигал трона. Редактор собрался с силами и готов уже был сделать последние шаги, отделявшие его от богини, когда дорогу ему заступил карлик. Он был маленького роста, но это был воин. В доспехах, с коротким мечом, в накинутом на плечи красном плаще с горящей на нем золотой львицей стоящей на задних лапах. Второй карлик подходил к нему с другой стороны. Редактор замедлил шаг.

– Стой! – грозно сказал карлик, – Стой, где стоишь!

Редактор остановился. И в тот же миг зал наполнился звуками тихой музыки. К музыке присоединилось такое же тихое пение. Редактор встал на том месте, где был остановлен карликами. Один из них подошел к нему и, взяв за плечи, развернул спиной к трону и лицом к залу. В дрожащем свете масляных светильников и неверном свете качающегося пламени факелов в зал входили стелющимся шагом высшие жрицы святилища. Их звали «супругами бога» или «повелительницами красот Мут». Их было много. Они почти заполнили весь зал. Это был целый зал красавиц, не скрывающих свою красоту ничем. Воины отступили в проемы между колоннами, а жрицы пели и танцевали в центре зала. Кто-то шепнул в ухо Редактору.

– Это обряд посвящения. Это обряд, который помогает смертному обрести божественность и победить смерть.

Жрицы танцевали, приближаясь к нему все ближе и ближе. В руках у каждой из них была чаша из прозрачного камня с ярко-красным напитком, напоминающим кровь. Тот же голос шепнул ему опять.

– В одной из чаш напиток бессмертия. В остальных яд кобры, разведенный соком граната. Выбери себе чашу.

– Бред какой-то, – подумал Редактор, – Приснится же такое. Как у Садко. Выбери себе невесту и ступай в Господи Великий Новгород, если угадаешь какая из них Чернава. Да еще спать с ней ложись…

– Выбирай! – настойчиво шепнул голос.

– А в чем бессмертие? – неожиданно даже для себя спросил Редактор.

– В том, что бы видеть другие миры и другие времена. В том, чтобы смог отодвинуть щит между миром людей и миром предков и плыть по рекам бытия туда и обратно, – голос был женским, но бесстрастным.

От дыхания говорящей шевелились волосы на затылке. Редактор боялся повернуться и увидеть сразу три головы богини Мут, склоненные над ним. Вдруг он уловил в этом дыхании едва уловимый аромат трав и зноя пустыни. Он обернулся. Сзади никого не было. А жрицы уже кружились около него, протягивая свои чаши.